Рецензия на кинотрилогию «Властелин колец»

В конце прошлого тысячелетия многие говорили, будто роман «Властелин колец» экранизировать невозможно. Среди скептиков был даже Кристофер Толкин — сын и наследник профессора Джона Толкина, творца Средиземья. На тот момент уже существовали две анимационные экранизации, но своей неудачей они, казалось, подтверждали правило. В самом деле, как запихнуть в формат кино тысячу страниц текста? Как заставить зрителя высидеть три многочасовых фильма со сквозным сюжетом? Как заинтересовать его событиями, происходящими в мире с кучей непонятных реалий, вымышленных народов и языков?


Как ни странно, ответы на эти вопросы нашёл новозеландец Питер Джексон, до того большинству известный по трэшовым ужастикам. Он создал три фильма, определившие начало 2000-х, главное кинофэнтези в истории, которое трудно будет превзойти. По своему значению для жанра оно сравнимо с книгой Профессора — и дерзнём сказать, что даже превосходит её. Достойных книг в жанре высокого фэнтези хватает — от «Амбера» и «Земноморья» до «Ведьмака» и «Песни льда и пламени». А второго «Властелина колец» в большом кино нет и пока не предвидится.


Джексон нашёл идеальный компромиссный подход к экранизации. Он создал самостоятельное произведение, при этом сохранив из книги всё важное: основу сюжета, диалоги, элементы мира. Его экранизация далеко не дословна и не обошлась без потерь, причём Джексон позволил себе то, что обычно считается смертным грехом: отойти от духа первоисточника. Он избавился от всего, что делало «Властелин колец» весёлой и отчасти детской книгой: от большинства песен и стихов, от смешных второстепенных персонажей вроде Тома Бомбадила и Ган-Бури-Гана (вот уж кого никто не вспоминает!). Он сделал мир мрачнее, орков — уродливее, а его назгулы достойны фильма ужасов. Однако основа осталась нетронутой: тёмный властелин, кольцо, способное вернуть ему силу, коротышка-хоббит с товарищами, которому выпал долг уничтожить это кольцо, сбросив в вулкан, и долгий поход по прекрасным и ужасным местам выдуманной вселенной.


Как добиться, чтобы зритель с интересом следил за судьбой непривычного мира, о котором слышит впервые? Заставить его полюбить этот мир! Пожалуй, ни один фантастический фильм ни до, ни после «Властелина колец» не уделял такого внимания погружению во вселенную. В «Братстве кольца» мы неспроста столько времени проводим в Шире: тёплый и уютный мирок хоббитов — это «якорь», за который держится зритель. Это место, где ему хорошо, которое хочется защищать от опасностей, и на фоне его безмятежности сильней впечатляют ужасы, ожидающие Фродо и компанию впереди.


Атмосфера Средиземья строится на контрастах и меняется волнами. Жуткий Ортханк — а затем дивный Ривенделл. Бездонная серая Мория — и почти сразу волшебный Лориэн. Каждая часть кино-Средиземья уникальна и запоминается. Образы, созданные художниками Аланом Ли и Джоном Хоу, оказались так сильны, что эти места трудно представить иначе, даже перечитывая книгу. Под напором фильма иллюстраторы будто сдались: в XX веке они создали множество образов Средиземья, вплоть до детских и комических, а в XXI преобладают вариации на тему увиденного на экране.

И персонажей теперь трудно представлять не так, как в фильме. Это при том, что далеко не все актёры похожи на книжные описания. Кто теперь вспомнит, что по книге Фродо был светловолосым, а Арагорн существенно старше Боромира? Яркость образов и талант актёров оказались превыше буквального совпадения. Впрочем, есть тут и безукоризненные попадания в книжные образы: так, Иэн Маккеллен — идеальный Гэндальф и символ кино-Средиземья. А Голлум Энди Серкиса начал новую эру реалистичных цифровых персонажей, сыгранных через захват движения.


По трилогии Джексона мы теперь представляем не только мир Толкина, но и фэнтези вообще. «Властелин колец» создал новые каноны, оставил мощный импринт в головах миллионов зрителей. Эльфы и гномы, крепости и тёмные властелины просто обязаны быть такими, как здесь, а любое серьёзное отступление — это как минимум эксперимент. Массовое сознание, которое до этого с трудом вообще представляло, что это за зверь такой — «высокое эпическое фэнтези», получило ответ, удовлетворилось им и не нуждается в других примерах. Только «Игре престолов» со временем удалось потеснить творение Джексона в качестве стереотипа и объекта для пародий.

«Властелин колец» и «Гарри Поттер» вызвали в начале 2000-х бум фэнтези, привлекли в жанр тысячи фанатов и творцов. Отголоски фильма Джексона видны во множестве видеоигр той эпохи. Оставшиеся от «Властелина колец» и «Хоббита» декорации по сей день наполняют бюджет Новой Зеландии деньгами туристов. А одиннадцать «Оскаров», полученных «Возвращением короля», закрепили статус трилогии как кино не только массового, но и престижного, официально признанного как культурное явление.


На этом фоне удивительно вот что: три фильма с огромным влиянием на культуру, собравшие в сумме почти три миллиарда и получившие гору «Оскаров»... не изменили сам кинематограф. Фильмов-подражаний «Властелину» почти не появилось, если не считать трилогию «Хоббит» самого Джексона да провалившийся «Варкрафт». Расцвет фэнтези в кино был слабым и кратким, состоял в основном из экранизаций подростковых книг и быстро сошёл на нет. В 2010-е его окончательно сменил куда более мощный бум супергероев, который длится по сей день. Фэнтези вернулось в гетто из книжек и игр, изредка вырываясь оттуда «Играми престолов» и «Фантастическими тварями». Мир не изменился, что бы там ни чувствовала в воздухе Галадриэль.


И всё же «Властелин колец» оставил ещё один маленький, но интересный след: именно благодаря ему вы читаете сейчас этот выпуск. Бум фэнтези, пусть и короткий, привёл в 2003 году к появлению «Мира фантастики». Первым «фильмом года» по версии редакции стало «Возвращение короля». По сей день это, пожалуй, лучший выбор, который когда-либо делал журнал.