Меч чужака / Sutorenjia: Muko hadan
Когда к месту и не к месту цитируют Киплинга — мол, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись, — как правило, забывают о том, как заканчивается прекрасная киплинговская строфа. Напомним: «Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род, если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?» Это сказано в классике, это сказано в календарях, об этом говорит нам и аниме «Чужак» с подзаголовком, который, надо думать, переводится с китайского как «беседа мечей в отсутствие императора».
По жанру Sword of the Stranger — типичное дзидайгэки, историческое повествование; по-русски — истерн, который, как известно, тот же вестерн, только наоборот: вместо ковбоев самураи, вместо кольтов катаны, вместо диких мустангов... как называется эта порода лошадей? Не суть. Мальчик-сирота спасается от всемогущих преследователей, случайно встречает бродягу, который оказывается на поверку искусным бойцом, и они совершают совместный квест до заветного ранчо, то есть буддийского монастыря, где, разумеется, мальчика уже ждет засада...
Тут сюжет перестает быть универсальным. На Диком Западе мальчика ждала бы как максимум мучительная смерть от руки съехавшего с катушек бандита-мстителя, но Восток — дело тонкое. Малолетнего Котаро заезжие китайцы хотят принести в жертву на гигантском алтаре, выстроенном ими тут же, в варварской Японии. Дело в том, что кровь данного конкретного мальчика — важнейший компонент в изготовляемом по даосской технологии эликсире бессмертия. И всё ради того, чтобы очередной император светлой династии Мин жил вечно. Такие дела.
Поскольку династия Мин благополучно сошла со сцены в 1644 году, понятно, что китайцы получат вместо мальчика от мертвого осла уши и будут замочены в выгребных ящиках однозначно — но ошибется тот, кто посчитает, будто Stranger есть творение патриотического японского гения. Напротив, японцы тут показаны «как есть». Они не хуже и не лучше китайцев — они чуть другие, но и только. У них, скажем так, собственная гордость. Даос Бай-луань фанатично предан императору и готов ради его бессмертия на все; самурай Итадори желает занять место князя (который, прямо скажем, не блещет добродетелями) и тоже готов на все. Разница?
Истинные же герои все — «чужие среди своих». Мальчик, хоть и говорит по-японски, на самом деле китаец. Его защитник Нанаси («безымянный») — тоже фальшивый японец, волосы у него рыжие, происхождение — явно европейское. Про «белобрысого дьявола» Ло-лана и говорить нечего: вылитый гайдзин, ну или лаовай, короче говоря, иностранец. Только вот разбираться в генеалогии героев — ни к чему совершенно. Ибо нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род, когда сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?..
