Превращение в ведьму: от старой карги до Сабрины

В последние пару лет в кино случился настоящий бум магии: на экраны вернулась знакомая с детства Сабрина, вышел «Странный Ангел» Ридли Скотта об учёном-оккультисте и ремейк «Суспирии» 1977 года—триллера о балетной школе, полной ведьм. Disney выпустила продолжения «Малефисенты, недавний «Ведьмак» уделил немало экранного времени становлению магички Йеннифэр, а Роберт Земекис готовит новую киноверсию «Ведьм» Роальда Даля. Ведьмы в тренде.

В культуре закрепился образ старой уродливой женщины на метле: охота на ведьм, Святая инквизиция, африканские ведьмы, магия вуду. В массовом сознании ведьмы и охота на них — элемент мрачных, варварских Средних веков. Но действительно ли эти образы пришли из средневековья — и как сильно с тех пор изменились?



О людях, практиковавших колдовство, известно с самых давних времён. Это и целители, и знахари, и самые настоящие «колдуны» и «колдуньи». Одно из первых письменных свидетельств о ведьмах содержится в Библии: Саул, первый царь Израиля, хотел призвать духа для победы в битве, но с его помощью ведьма лишь предсказала гибель царя и его сына. Уже в этом сюжете виден и человеческий страх перед неизведанным, и необходимость изредка прибегать к помощи магии.

Тем не менее до XIV века ведьм редко преследовали: люди верили в их силу на протяжении всех Средних веков, но не видели никакой необходимости в истреблении чародеев и чародеек — прежде всего потому, что ведьмы соотносились не с Сатаной, а с деревенской культурой и бытом. Средневековая «магия» в основном сводилась к использованию трав в лечебных целях. «Классическая» медицина включала в себя заклинания и зелья, которые применялись для изгнания болезней. Разные типы магии практиковали монахи и священники, врачи и акушерки, народные целители и прорицатели. Не было и привязки к женскому полу — до середины XIV века мужчин обвиняли в колдовстве даже чаще, чем женщин.

Есть такой сборник заклинаний и советов по лечению людей, «Средства защиты» (староангл. Lacnunga), датируемый концом X — началом XI века. Заговоры из него иногда включают имя Иисуса Христа, который, конечно же, оберегает человека от демонов, — то есть на этом этапе магия и христианство умудрялись мирно уживаться в головах у некоторых людей.

Гонения на колдунов начались вслед за преследованиями ереси в XII веке. Первыми жертвами стали еретики-катары в северной Франции, примерно в то же время в Германии и Северной Италии в зоне риска оказались вальденсы. Катары проповедовали равенство Бога и дьявола, а теологи, изучавшие ереси, стали рассматривать фигуру дьявола в противопоставлении Богу. У христианского Бога появился конкурент, и в результате в учёных кругах произошёл подъём демонологии. Если вчитаться в дошедшие до нашего времени гримуары, самые известные из которых относятся к XVII-XVIII векам, то обнаруживается, что изрядная часть «чародеев» не противопоставляла колдовство христианству: напротив, многие инструкции по вызову демонов строились на том, чтобы подчинить их себе именем Бога и ангелов.

Само собой, официальная религия с такой трактовкой мириться не могла. Церковь, которая изначально преследовала именно ереси, направила свой гнев и на других приспешников (точнее, приспешниц) дьявола: гонения на еретиков переросли в охоту на ведьм. Колдовство стало считаться преступлением не столько из-за причинения вреда и зла людям, сколько из-за отречения от Бога ради поклонения дьяволу.

Исследователи связывают гонения с установлением в Европе репрессивного общества — особого типа общественного устройства, при котором нетерпимость к «другим» стала официальной политикой.Создавались специальные институты — прежде всего, конечно, инквизиция, которая вообще-то преследовала политические цели и помогала упрочить церковную власть, но в историю вошла символом жестокости и религиозного фанатизма. Инквизиция стала «санитаром» веры, веками исправно исполнявшим свой долг. Но расцвет этой организации пришёлся не на Средние века, а на начало Нового времени.




Первой систематической «охотой на ведьм» стали судебные процессы в герцогстве Савойя — сегодня это юго-восток Франции и Швейцария. Суд над ведьмами и колдунами в савойском регионе Вале шли с 1428 по 1447 год — почти 20 лет! — и унесли жизни более 300 человек, запустив цепочку страшных гонений по всей Европе.


Судя по всему, к этому моменту фольклорные верования слились с представлениями богословов о еретических учениях, противопоставляющих Богу дьявола. В частности, во второй половине XIV века в Западных Альпах укрывались уже упоминавшиеся вальденсы — их верования смешались с учениями катаров, происходившими из Восточной и Центральной Европы, и повлияли на местные суеверия. Так, в процессах в Вале и происходивших в то же время процессах в итальянском Тоди появляется схожий образ шабаша ведьм. Вероятно, инквизиторы, давившие на обвиняемых и подсказывавшие им показания, способствовали укоренению образа опасной ведьмы.


Известнейший трактат о колдовстве, «Молот ведьм», написан в конце XV века и повествует о вреде, причиняемом ведьмами. Генрих Крамер, католический приор и доминиканский инквизитор, написал этот трактат после того, как стал свидетелем суда над Хеленой Шойберинн, обвинённой в убийстве с помощью колдовства. Мягкий приговор показался ему возмутительным, и он решил заручиться поддержкой Святого Престола, составив инструкцию по обнаружению ведьм и судопроизводству над обвинёнными в колдовстве.

Полное название трактата «Malleus Maleficarum, Maleficas, & earum haeresim, ut phramea potentissima conterens» переводится на русский язык как «Молот Ведьм, уничтожающий Ведьм и их ереси, подобно сильнейшему мечу». Латинское Maleficarum — это множественное число слова malefica в женском роде (в русском переводе — «ведьма»), термина, обозначающего колдунью, которая специально вредит людям по наставлению Сатаны. Так лингвистически подчёркивается женская сущность колдовства, поскольку Maleficorum (в мужском роде) в заглавии не упоминается.


В трактате церковные догмы о ереси перемежаются легендами о ведьмах и колдунах. Много внимания уделено не только теоретическим сведениям о ведьмах и инструкциям по проведению допросов, но и теме женской сексуальности. «Молот ведьм» отличается радикальными представлениями о порочности женщин, которые, согласно тексту книги, больше подвержены влиянию дьявола по самой своей природе (запретный плод же сорвала Ева, а не Адам). Сексуальность в «Молоте ведьм» выступает и причиной порочности женщин, и орудием дьявола в достижении своих целей. Власть женщины над своим телом и своей сексуальностью рассматривается как нечто ужасающее — потому что, имея власть над своим телом, распоряжаясь им по своему желанию (например, занимаясь сексом с инкубами и суккубами), она словно получает власть и над чужой телесностью: например, может заставить мужчину думать, что он лишён гениталий.

Вопреки расхожему представлению, «Молот ведьм» не считался официальной инструкцией для инквизиторов. Однако трактат обрёл огромную популярность, сильно поспособствовал антиведьмовской истерии и нередко использовался в придворных светских судах. Очевидно, что преследование женщин за колдовство началось не с «Молота ведьм» и к моменту его выхода уже существовала довольно обширная теоретическая база относительно вопросов ереси и колдовства. Многие сведения в «Молоте ведьм» заимствованы из трактатов Николаса Эймерика Directorium Inquisitorum (1376) и Джона Нидерса Formicarius (1435). Все эти работы в совокупности сформировали широкую теоретическую базу, которая позволила охоте на ведьм разгореться в полную силу.



Охота на ведьм стала настоящей эпидемией только в XVI веке — в это столетие ярче всего полыхали костры Святой инквизиции. По последним оценкам, с XV по XVII век в Европе были казнены за колдовство 45 000 человек, причём 80% из осуждённых составляли женщины. К тому же времени относится и произведение, закрепившее классический образ ведьмы в литературе: знакомая всем старуха, варящая в котле загадочное зелье, — это наследие шекспировского «Макбета» (1623). В пьесе три ведьмы, служащие древнегреческой богине ночи Гекате, собираются воплотить коварный замысел — погубить заглавного героя, толкнув его на путь греха с помощью двусмысленных пророчеств.

В XVII веке состоялся и один из самых знаменитых судов над ведьмами — охота на салемских ведьм 1692-1693 годов в Массачусетсе. Это процесс получил большую известность: больше 20 человек было казнено, почти 200 попали в тюрьму. Там оказалась даже четырёхлетняя дочь одной из обвиняемых — впоследствии она лишилась матери, приговорённой к смерти. Процесс прошёл в США, где не было инквизиции, но были строгие протестанты, для которых любое отклонение от пуританского образа жизни было неприемлемо. Похоже, самые яркие эпизоды охоты на ведьм приходятся именно на периоды, когда государство или церковь требуют от граждан полной религиозной верности, как, например, во времена Реформации в XVI веке и Контрреформации в XVII веке.

Впрочем, как и у инквизиции, мотивы гонений были не только религиозными. Современные исследователи проанализировали документы Салемского процесса и установили, что секретарь суда Томас Путнэм сам писал заявления вместо девочек, которые якобы заподозрили соседей в колдовстве, — обвинительные приговоры позволяли ему завладеть имуществом «колдунов».

Позднее власти признали процесс неправомерным: пострадавшим принесли извинения, а семьям выплатили компенсацию. Салемская охота на ведьм способствовала принятию в первой половине XVIII века законов, помогающих защитить людей от неправомерных обвинений и осуждений.


Эта охота произвела такое впечатление на общество, что скоро город Салем оброс легендами и знатно обогатил американский фольклор. Писатель Натаниэль Готорн, потомок одного из судей, участвовавших в процессе, попытался осмыслить салемский опыт в романе «Дом о семи фронтонах» (1851). Во многом благодаря ему в американской культуре укоренился образ заброшенного проклятого дома, и в XX веке к этой истории не раз обращались поклонники мистики и хоррора, включая Говарда Лавкрафта. В самом Салеме со времён процесса сохранился Ведьмин дом — сейчас там расположен музей чёрной магии.


Немалый вклад в создание образа Салема как столицы Хэллоуина сделал и Голливуд — и, пожалуй, съёмки нескольких эпизодов «Моя жена меня приворожила» в Салеме в 1970 году помогли туристической индустрии города даже больше, чем общественная память о судебных процессах над ведьмами.


Но Салемский процесс не стал финалом охоты на ведьм — она продолжалась вплоть до конца XVIII века. Последней женщиной в Европе, казнённой за колдовство, была швейцарская горничная Анна Гёльди. Она была обвинена в отравлении в 1782 году и казнена. Дело вызвало широкий резонанс, а спустя 226 лет Гёльди была реабилитирована.


К концу XIX века христианство начало сдавать позиции, и ведьмами — как и мистикой в целом — заинтересовались многие историки и литераторы. В 1899 году американский фольклорист Чарльз Леланд опубликовал трактат «Арадия, или Евангелие ведьм». Автор утверждал, что получил в своё распоряжение рукописи некоей итальянской язычницы, в которых рассказывалось о дожившем до наших дней женском культе Дианы — античной богини охоты и плодородия. Имя Арадия носила дочь Дианы, которая якобы явилась к женщинам, чтобы раскрыть им тайны природы.

Опираясь на сведения Леланда, исследовательница Маргарет Мюррей в 1921 году выдвинула «гипотезу ведовского культа», согласно которой церковные гонения на ведьм — это на самом деле следы межрелигиозной борьбы, попытка искоренить и очернить реально существовавшие верования, распространённые среди не желавших подчиняться феодальному укладу крестьян. Мюррей описывает восходящие ещё к дионисийским празднованиям шабаши — они были посвящены рогатому богу плодородия, которого церковники стали отождествлять с дьяволом.

Серьёзных подтверждений гипотезе ведовского культа так, и к 1960-м её опровергли окончательно, но свою роль в культуре она сыграла. В правоту Мюррей верили многие классики фантастики (тот же Лавкрафт), но что ещё интереснее — в эпоху нью-эйджа эти исследования породили реальную религию, неоязыческий культ под названием «викка».

Однако попытка «реабилитации» ведьм привела к ещё одному неизбежному вопросу: почему зловредное существо, предающее веру, непременно женского пола? Некоторые теории сходятся в том, что «охота на ведьм» была радикальным проявлением сексизма в патриархальном средневековом обществе. Ведь, прежде всего, ведьма — это женщина, которая не соответствует общественным нормам: она не покорна и не заботлива, не сосредоточена на создании семьи и материнстве. Образ ведьмы строится на инверсии, и даже её атрибуты — метла и котёл — типичные орудия женской домашней работы, которые используются не по назначению.


Сейчас эта теория довольно влиятельна — неспроста образ ведьмы иногда используется как символ феминистского движения и олицетворяет женщину, которая не желает подчиняться патриархальной системе. Взять хотя бы феминистскую организацию W.I.T.C.H. (Women’s International Terrorist Conspiracy from Hell — «Международный женский террористический сговор из ада»), возникшую в конце 1960-х. Согласно представлениям феминисток, охота на ведьм имела целью устранение женщин, которые хотели зарабатывать на жизнь медициной, — например, целительниц и повивальных бабок.

Волна интереса к ведьмам недаром совпала с зарождением нью-эйджа: сексуальная революция 1960-х позволила говорить вслух о телесности и женской сексуальности, которые столетиями считались греховными и потому — ведьмовскими. В современных произведениях эта связь хорошо прослеживается: тут вам и пробуждение сексуальности, сопряжённое с половым созреванием и подростковыми страхами («Колдовство», 1996), и порочная сексуальность, которая оказывается опасным орудием ведьмы (The Witch, 2015, и The Love Witch, 2016).


С появлением поп-культуры образ ведьмы перекочевал из сказок на экраны кинотеатров, в музыку, а затем — в сериалы и компьютерные игры. Но культура XX века развивалась так стремительно, что путь от злокозненной карги до свободолюбивой женщины ведьмы проделали всего за несколько десятилетий — параллельно с изменениями в обществе.


В 1922 году вышел фильм «Ведьмы» датского режиссёра Беньямина Кристенсена, сочетавший элементы документального и игрового кино. Фильм поражает сценами жестокости — и во многих странах он долгое время был запрещён к показу. В этом фильме ведьмы, как и в фольклоре, изображаются уродливыми старухами, которым нужны человеческая плоть, змеи, кошачий кал и подобная мерзость для приготовления зелий. Упоминается, что бывают молодые и красивые ведьмы, но чаще всего ведьма старая, жалкая и нищая.

Образ такой ведьмы мы видим и в культовом «Волшебнике страны Оз» (1939), и в «Белоснежке и семи гномах» (1937). Disney использовал закрепившийся литературный образ, вводя в кино фигуру злой ведьмы и идею конфликта между доброй и злой колдуньей. Как отмечают исследователи, в популярной культуре образ ведьмы выступает либо как исключительно положительный, связанный с семейными ценностями (нежная Глинда и её материнская забота), либо как отрицательный, подчёркнуто неженственный (Элъфаба — антимать).


Но уже в 1942 году троп злой ведьмы-старухи переворачивается — выходит «Я женился на ведьме», американская комедия по роману Торна Смита и Нормана Матсона «Влюбившаяся ведьма», опубликованному в 1941 году. Именно этот фильм заложил комедийный троп «могущественная ведьма влюбляется в простого парня» — он будет появляться и в фильме «Колокол, книга и свеча» (1958), и в известном телесериале «Моя жена меня приворожила» (1964-1972), и в даже «Сабрине». Вообще-то образ ведьмы начали переосмыслять ещё в XVIII веке: в сказках братьев Гримм, например, ведьма — это мудрая женщина, хранительница народной культуры. Этот образ сохранился в эпоху романтизма, а оттуда перекочевал в массовую культуру XX и XXI веков: даже героини «Зачарованных», несмотря на их большую силу и участие в сражениях, скорее стремятся реализовать себя как жёны и матери, а не как могущественные колдуньи. При этом образ претерпевает значительные изменения: ведьмы получают больше свободы самоопределения, часто они не связаны с Сатаной, а черпают магию из собственных сил, и их могущество не воспринимается как исключительно демоническая, негативная черта. Теперь ведьмы — разные. Переосмысляются даже самые древние, языческие, ведьмы.

В 1990-е начал развиваться жанр ревизионистского фэнтези — при ближайшем рассмотрении злодеи оказывались не такими уж и отрицательными героями, фольклор переосмыслялся, а типичный образ ведьмы, который стал кардинально меняться ещё в 1940-х, потерял всякую характерность. Теперь ведьмой могла оказаться и уродливая старуха, и привлекательная «американская жена», и даже простая школьница, которая живёт жизнью обычного человека и только учится обращаться со своими волшебными силами.

Самое знаменитое произведение ревизионистского фэнтези основано на серии романов Л. Фрэнка Баума о Стране Оз. В 1995 году вышел роман Грегори Магвайра «Ведьма. Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз», в которой прежде злая колдунья Эльфаба предстаёт... самой обычной. Но репутация «плохой ведьмы» представляет любые действия Эльфабы как чистое зло — даже при том, что все герои романа далеко не идеальны. Этот контрмир уже совсем не сказка, а отражение нашего мира, в котором репутация и общественное мнение идут впереди человека. По «Ведьме» был поставлен мюзикл на Бродвее, получивший мировую известность.


В полной мере принципам ревизионизма следует сериал «Однажды в сказке» (2011), в котором известные с детства сказочные и мифические герои меняются до неузнаваемости. То же происходит в фильме «Малефисента» 2014 года, где мы видим всю историю глазами антагонистки — и это переворачивает сюжет с ног на голову. Пусть Малефисента в новом фильме внешне похожа на злодейку из мультфильма «Спящая красавица» 1959 года, но теперь героиня любит Аврору и заботится о ней больше, чем феи-крёстные и даже родители.

Кроме инверсии мотивов, образ ведьмы сменил и свою возрастную принадлежность — ведьмы сильно помолодели, кое-где превратившись в подростков. Если раньше старая злая колдунья даже визуально противопоставлялась милой девочке, то теперь последняя и сама может быть могущественной ведьмой. На волне поп-культурной одержимости старшей школой родились фильмы «Маленькая колдунья» (1989) и «Сабрина» (1996), превратившаяся затем в культовый одноимённый сериал (1996-2003). В 2014 году комедийный сериал был переосмыслен как хоррор в комиксе «Леденящие душу приключения Сабрины» от Archie Comics. Осенью 2018 года вышла его экранизация от Netflix.

С начала ведьмовского тренда 2010-х ведьмы постоянно присутствуют в популярной культуре. При этом многие последние фильмы о ведьмах («Суспирия», «Сабрина») — это ремейки: в обществе силён запрос на переосмысление и переоценку ещё не забытых сюжетов. Волна моды на эстетику ведьм заставила публицистов задуматься, в чём причина новой актуальности давно знакомого персонажа.

Некоторые исследователи связывают это с нестабильной политической ситуацией, другие говорят о неисчерпаемой вере человека в магическое — причём вере большей, чем в науку: колдовство может дать чувство контроля в мире, где ежедневно происходят политические и культурные потрясения, выходящие за рамки нашего понимания. Третьи же объясняют тренд активизацией идей феминизма и их коммерциализацией.



Образ ведьмы, древний, общемировой, за время своего существования обрастал разными коннотациями и смыслами, претерпевал изменения вместе с самим человечеством. Кажется, будто он вплетён в культурный код человека. Ведьма была и помощницей всей деревни, и демоническим монстром, вселяющим ужас, творящим зло и подрывающим мораль. Теперь её некогда отрицательные черты стали достоинствами — независимость и непокорность, сексуальная раскрепощённость, моральная и физическая сила. Кажется, что сейчас любая женщина — ведьма.

А может, и неспроста? Будьте осторожны — ведь за костюмом милой ведьмочки с Комик-кона может скрываться уродливая старуха, желающая забрать вашу жизненную силу и сварить из вас хорошее зелье! Ну, или наоборот.