Комическая опера: эволюция юмористической фантастики

Современная комическая фантастика очень разнообразна: от простеньких пародий на жанровые штампы, понятных даже школьнику, до изощрённых литературных конструкций, оценить которые способны только матёрые эстеты. Единственная общая черта этих произведений — они смешные, ироничные, остроумные, в общем, юмористические.

Правда, юмор юмору рознь. В разные времена люди потешались над разными вещами, и то, что было смешным в конце XIX века, сейчас может показаться полной нелепицей.

Комические приёмы активно использовали ещё авторы протофантастики. Многие знаменитые тексты, которые обычно называют предтечами фантастики как литературного жанра, изначально были написаны с целью посмеяться — над общественными нравами и обычаями или над политическими убеждениями и реалиями. «Разговоры богов» Лукиана, «Божественная комедия» Данте, «Гаргантюа и Пантагрюэль» Франсуа Рабле, «Путешествия Гулливера» Джонатана Свифта, «Рождественская песнь» Чарльза Диккенса, «Алиса в Стране чудес» Льюиса Кэрролла, «Янки при дворе короля Артура» Марка Твена — все эти великие книги смело можно приписать к комической протофантастике. Творцы этих произведений торили путь, расставляли вехи — их заслуги огромны. И всё-таки привычную нам комическую фантастику создали другие люди.

---

На заре своего существования комическая фантастика была развлечением хорошо образованных людей, потехой для элиты. Только «леди и джентльмены» способны были сполна оценить изящные каламбуры, остроумные метафоры и тонкие пародии авторов, которые высмеивали общественные нравы, исторические события или литературные тенденции. В итоге получался замкнутый крут: такой юмор пользовался успехом у интеллектуалов, следовательно, авторы писали с прицелом именно на них, а «ширнармассы» оставались неохваченными. Впрочем, вся фантастика конца XIX — начала XX веков была далека от массовой популярности.

Поначалу бал правили юмористические фантазии с сильным привкусом нравоучительной сатиры. Например, английский юрист и журналист Томас Энсти Гатри, сочинявший книги под псевдонимом Ф. Энсти, прославился нравоучительной фантазией «Всё наоборот» (1882) — о том, как благополучный делец и его сын-школьник магическим образом поменялись телами. Книга довольно едко препарировала некоторые особенности викторианского общества — автор прошёлся и по системе образования, основанной на палочной дисциплине, и по волчьим нравам лондонского Сити. Ещё один хит Ф. Энсти — «Медный кувшин» (1901), сатирическая история на тему «бойтесь своих желаний». Кстати, именно эта повесть вдохновила Лазаря Лагина на создание «Старика Хоттабыча».


За океаном же довольно долго господствовал Джеймс Брэнч Кейбелл, автор объёмного цикла «Сказание о Мануэле». С 1902 по 1936 год Кейбелл сочинил десять романов и более сотни рассказов, связанных только сеттингом — вымышленной южнофранцузской провинцией Пуактесм эпохи Средневековья, где творится всякая чертовщина. В первую очередь Кейбелл, конечно же, равнялся на Франсуа Рабле, хотя среди вдохновителей «Сказания о Мануэле» можно назвать Чосера, Данте, Сервантеса и авторов классических плутовских романов. Его тексты — тонкие, ироничные, с множеством литературно-исторических аллюзий.

Особую славу с оттенком скандальности Кейбеллу принёс роман «Юрген (Комедия справедливости)» (1919), герой которого путешествует по разным землям, включая Ад и Рай, стремясь соблазнить как можно больше женщин. По нынешним меркам совершенно непонятно, что же в «Юргене» было эдакого, но современники автора были шокированы. Нью-Йоркское общество борьбы с безнравственностью даже возбудило судебное дело против писателя, обвинив его в пропаганде непристойности. Разбирательство тянулось более двух лет и завершилось полным фиаско «борцов за нравственность». Кейбелл и его издатель от скандала только выиграли — «Юрген» и другие книги писателя раскупались влёт. Впрочем, к рубежу 1930-х стиль Кейбелла поднадоел образованной публике своим однообразием, ну а читателям попроще «Сказания» с самого начала были неинтересны. Тем не менее влияние этого автора на американскую фантастику неоспоримо. Кларк Эштон Смит, Роберт Хайнлайн, Джеймс Блиш, Джек Вэнс, Фриц Лейбер, даже Нил Гейман и Майкл Суэнвик заимствовали у Кейбелла как стилистические приёмы, так и идейные находки.

Среди других писателей, сочинявших фантастическую юмористику, особо выделялся Торн Смит, которого как раз любила более массовая публика — его романы расходились в США миллионными тиражами. Однако фантастом Смита можно считать лишь условно: он сочинял традиционные хохмы на потеху среднему классу, просто иногда использовал фантастические элементы. Так, герой дилогии «Топпер» (1926, 1932), богатый банкир, сталкивается с миром призраков, а «Ночная жизнь богов» (1931) повествует об оживших персонажах из римского пантеона, которые пытаются приспособиться к американскому быту.

Особенно популярным жанром у юмористов, сочинявших «для джентльменов», были «клубные рассказы». У истоков их популярности стоял П. Г. Вудхауз, автор блестящей серии о мистере Маллинере. Самые первые и самые знаменитые фантастические клубные рассказы — «Истории Джозефа Джоркенса», написанные одним из основателей фэнтези, ирландцем лордом Дансени. Это более 150 новелл, выходивших с 1925 года.


Стоит отметить ещё два фэнтезийных романа, написанных в традициях «юмора для джентльменов».

Роман англичанина Теренса Хэнбери Уайта «Меч в камне» (1938) — начальный том постмодернистской переделки классической книги Томаса Мэлори о короле Артуре. Он заметно отличается от последующих томов, созданных в гораздо более элегическом, грустновато-философском стиле, хоть и с юмором. Забавные приключения непутёвого мальчишки-оруженосца Барта, в котором трудно заподозрить будущего великого короля, написаны в формате ироничного «романа взросления», на первый взгляд предназначенного для детей. Немудрено, ведь по большей части это самая настоящая волшебная сказка с говорящими животными, невероятными превращениями, совсем не страшными злодеями и рассеянным Мерлином, более похожим на доброго дядюшку, нежели на грозного мага. Но множество анекдотических анахронизмов, философских размышлений и остроумных аллюзий делают книгу интересной и для взрослого (причём хорошо образованного) читателя.

Немалые познания в области мировой культуры понадобятся и тому, кто возьмётся за чуть более поздний роман американца Джона Майерса Майерса «Серебряный вихор» (1949). Уже с первых страниц книга напоминает о приключениях Гулливера — главный герой по имени Шендон, потерпев кораблекрушение, попадает в страну Романию, которой нет ни на одной карте. В ходе

своих странствий, временами совершенно уморительных (хотя герою, как правило, не до смеха), Шендон постоянно попадает впросак. Неудивительно: он ведь состоятельный обыватель, помешанный на успехе и деньгах, а художественная литература его совсем не интересует, и Романия, среди обитателей которой встречаются Дон Кихот, Панург, Анна Каренина, Робин Гуд, Беовульф, Нимуэ, Мефистофель и прочие персонажи мировой мифологии и литературы, кажется ему совершеннейшим дурдомом. Автор, следуя традициям комического морализаторства, прилежно демонстрирует постепенную метаморфозу Шендона из самодовольного и прагматичного невежды в романтичного рыцаря Её Величества Фантазии, словно приглашая читателя проделать тот же путь.


В общем, до самой Второй мировой войны фантастический юмор пользовался популярностью только в узком кругу. А те, кто целенаправленно читал именно фантастику, на подобные тексты внимания не обращали, — ведь самый массовый источник этого жанра, палп-журналы, их обычно не печатали. За редким исключением...

---

Из тех юмористов, кто сделал себе имя в американских палп-журналах, самым известным был Генри Каттнер. Начинал он как автор хоррора и тёмного фэнтези, но под конец 1930-х совместно с Артуром К. Барнсом сочинил с десяток рассказов про космических киношников из будущего, которые постоянно влипают в разные передряги. Юморок там, конечно, немудрёный — эти рассказы скорее относятся к космической опере, и серия интересна разве что как проба пера будущего мэтра. А вот ещё одна совместная с Барнсом серия — о приключениях путешественника во времени Пита Мэнкса, вышедшая в начале 1940-х, — уже гораздо ближе к тем блестящим новеллам, что принесли Каттнеру мировую славу. В первую очередь привлекает, конечно, образ главного героя — мелкого мошенника, который раз за разом отправляется в разные исторические периоды с надеждой разбогатеть. Истории о Мэнксе очень напоминают рассказы О.Генри — образом главного героя-проходимца, остроумием, с которым он выпутывается из очередного опасного приключения, и ироничным стилем.

Но наибольшую популярность Каттнеру принесли ещё две серии рассказов, вышедшие во второй половине 1940-х. Это цикл о семейке колоритных мутантов Хогбенов из американской сельской глубинки и серия про непутёвого изобретателя Гэллегера. Оба цикла невелики, по пять рассказов в каждом, но, если бы Каттнер сочинил только эти тексты, они одни могли бы обеспечить ему статус классика. Рассказы про Гэллегера — тонкие, ироничные, забавные и немного грустные истории про очень умного человека, гениального изобретателя, который проявляет свой гений только в состоянии практически невменяемого опьянения. Ну просто классический портрет пережившего ужасы войны интеллигента середины XX века — и не только американского. Конечно, Хогбены тоже не дураки выпить, но они уже люди (точнее, не совсем люди) совершенно иной породы. Перед нами подчёркнуто ироничная и обаятельная версия классических реднеков, словно пришедших из книг Уильяма Фолкнера, — таких обычно называют «соль земли» (по определению Терри Пратчетта, «суровые, квадратные и вредные для вашего здоровья»). Хогбены живут сотни лет, стараются не высовываться и никого не трогать. Но мир в лице учёных, чиновников, военных то и дело пытается залезть к ним в душу и на задний двор, — а значит, миру не поздоровится!

В отличие от предшественников, Генри Каттнер ориентировался уже на гораздо более демократичную аудиторию. Ведь для того, чтобы похихикать вместе с его героями или над ними, читателю совершенно не нужно отличать Цицерона от Нерона: Каттнер делает ставку на комедию положений, а это способен понять любой, у кого есть чувство юмора.


Среди других авторов середины XX века — переходного периода в истории комической фантастики — выделяется Лайон Спрэг Де Камп. Обычно Де Кампа вспоминают как главного популяризатора героического фэнтези: именно он подарил вторую жизнь Конану-варвару, дописав неоконченные рассказы Роберта Говарда и сочинив свои истории о непобедимом киммерийце. Но вклад Де Кампа в развитие юмористической фантастики не менее выдающийся.

В мае и августе 1940 года и апреле 1941-го журнал Unknown (единственный палп с уклоном именно в комическую фантастику) напечатал повести Спрэга де Кампа и Флетчера Прэтта «Ревущая труба», «Математика волшебства» и «Железный замок», которые чуть погодя были переизданы одной книгой. Главный герой, психолог-романтик Гарольд Ши, которому скучно в помешанной на материализме Америке, пользуется формулой своего друга, физика Рида Чалмерса, чтобы путешествовать в другие миры. Причём это миры, рождённые фантазией человечества, — мифологические и литературные. В начальных повестях он попадает во вселенную «Старшей Эллы» и двух рыцарских поэм, «Королева фей» Эдмунда Спенсера и «Неистовый Роланд» Лудовико Ариосто. На первый взгляд, перед нами типичный юмор «для джентльменов»: сам выбор мест назначения для «попадапца» подразумевает, казалось бы, наличие у читателя классического образования, ведь далеко не каждый любитель фантастики вообще слышал про Спенсера или Ариосто. Однако авторы «Дипломированного чародея» (именно так окрестили эти книги в России) подошли к делу совершенно с иной стороны, нежели их предшественники.

Во-первых, повествуя о приключениях своего героя в литературных мирах, Де Камп и Прэтт не просто иронически обыгрывают уже якобы известные читателю события — они ненавязчиво насыщают текст информацией, которая легко помогает несведущим понять, что здесь происходит. Во-вторых, авторы относятся к классическим первоисточникам безо всякого пиетета или преклонения — герои мифов и поэм выглядят подчёркнуто приземлёнными, их поведение и речь ничем не отличаются от манер обычного американца начала сороковых. В-третьих, Гарольд Ши и его друзья с лёгкостью уделывают всех этих богов, королей и чародеев, — но не просто так, а за за счёт смекалки, логики и широко распространённых современных знаний. В результате обычному читателю легко поставить себя на место героев, которые остроумно выпутываются из невероятных положений, используя инструментарий, доступный практически каждому.

Конечно, сейчас «Дипломированный чародей» может показаться изрядно хаотичным, бессистемным и легковесным — и по сюжету, и по логике событий, и по образам персонажей. И это действительно так, но для середины XX века такой подход к созданию комической фантастики был новаторским: авторам удалось совместить довольно интеллектуальное содержание с совершенно доступной формой.

Кстати, те же самые приёмы «иронического попаданчества» Де Камп использовал и в сольном романе «Да не опустится тьма», — а с учётом того, что книга вышла ещё в 1939-м, именно сё можно считать основополагающей. Американский археолог Мартин Пэдуэй из-за удара молнии переносится из Италии Муссолини в Рим 535 года, который находится под властью готов. Отчасти Де Камп полемизировал с Марком Твеном, пытаясь доказать, что обладающий большим запасом современных знаний попаданец способен одержать победу над косным прошлым (твеновский янки в итоге проиграл). Но в целом эта книга — чистое развлечение, хотя у неё есть и познавательная функция. В очень лёгкой и забавной форме Де Камп знакомит читателя с не самым известным историческим периодом, так что роман на долгие годы стал путеводной звездой не только для поклонников комической фантастики, но и для почитателей альтернативной истории.

На счету у Де Кампа есть ещё несколько произведений, значимых для комической фантастики. Вновь выступив в соавторстве с Прэттом, он вдохнул новую жизнь в «клубные рассказы», когда в начале 1950-х опубликовал около тридцати новелл о баре Гавагана, где травят байки самые невероятные люди и нелюди. Стоит отметить и цикл нетривиальной космической оперы «Межпланетные туры», самую объёмную серию Де Кампа (не считая рассказов про Конана). Её действие происходит в мире будущего, где доминирующей силой стала Бразилия. Де Камп писал цикл на протяжении тридцати лет, но самые удачные вещи — романы «Королева Замбы», «Рука Зеи» и «Башня Занида» — вышли в 1950-х. По форме это планетарная космоопера о похождениях земных авантюристов, которые стремятся разбогатеть или найти смысл жизни. Некоторые мотивы, сюжеты и ходы заставляют вспомнить колониальную прозу Редьярда Киплинга и Джека Лондона. Однако Де Камп не был бы собой, если бы не акцентировал внимание именно на комедийных моментах.

Ну и конечно, нельзя не вспомнить фантаста Роберта Шекли: среди множества его рассказов хватало юмористических — от откровенно фарсовых до умеренно ироничных. Шекли часто использовал схему, по которой строились новеллы О.Генри: ударная финальная фраза либо подчёркивала, либо полиостью переворачивала смысл истории. Шекли творчески развил методы Генри Каттера, с большим упором на гротеск, доводя с его помощью «комедию положений» до совершеннейшего абсурда. При атом герои большинства рассказов Шекли сильно отличаются от гениальных мизантропов Каттнера: частенько это откровенные неудачники, которые тем не менее пытаются изменить своё положение в мире. Другое дело, что далеко не всегда им это удаётся, и порой результаты совершенно катастрофичны — и для самих героев, и для окружающих. Юмор Шекли гораздо более сатирический, философский и серьёзный, чем у Каттнера, и многие его рассказы вызывают смех сквозь слёзы.

---

Комическая фантастика постепенно обретала все больше поклонников, но до широкой популярности ей пока было далеко. Опять возник замкнутый круг: издатели не занимались специальным брендированием такой литературы, потому что не было ярко выраженного читательского спроса, а появиться он не мог, потому что не было предложения.


Хотя, конечно, юмористическая фантастика существовала. Продолжал писать Шекли, который от рассказов перешёл к более крупной форме и выпустил несколько романов — правда, скорее горьких, чем смешных. Не отставал Де Камп, сочинявший юморное героическое фэнтези о стране Новарии. Очень забавные рассказы о космическом дипломате Ретифе писал Кейт Лаумер. Острой антивоенной сатирой «Билл — герой Галактики» прогремел Гарри Гаррисон, который также радовал тех, кто просто желал развлечься, историями о приключениях межзвёздного авантюриста по прозвищу Стальная Крыса. Несколькими забавными вещицами отметился мастер военной фантастики Гордон Диксон. Более интеллектуальная и продвинутая публика зачитывалась философскими сатирами Курта Воннегута.

В общем, почва для крышесносящего успеха комической фантастики подготавливалась. Рано или поздно взрыв должен был случиться, и в конце 1970-х он наконец грянул. Правда, тот, кто взорвал рынок, до сих пор выглядит «случайным чемпионом», которому просто повезло оказаться в нужное время в нужном месте. Как говорится, «звёзды сошлись» — и симпатичная, милая, остроумная, но далеко не шедевральная книга стала той самой соломинкой, которая сломала хребет верблюду.


Роман «Заклинание для хамелеона» (1977) живущего в США англичанина Пирса Энтони по форме — достаточно шаблонная история эдакого Иванушки-дурачка. Герой книги, простодушный и добросердечный парень Бинк, живет в стране Ксанф, где буквально каждая травинка (не говоря уже о разумных существах) пропитана магией. А вот Бинк магии лишён — таких изгоев, которые нет-нет да и появляются, после совершеннолетия изгоняют из Ксанфа в страну Обыкновению. И, чтобы вернуться домой, Бинк становится временным союзником злого волшебника Трента...

Роман неожиданно прогремел: получил Британскую премии фэнтези, был номинирован на «Хьюго», но самое главное — стал бестселлером в США. Книга отлично продавалась, оказавшись в списках газеты New York Times, — во времена, когда ещё не было интернета, это служило массовому читателю главной рекомендацией. Пожалуй, основная причина такого успеха — ну, кроме чистого везения, — в том, что Энтони удалось нащупать грамотный баланс между развлекательностью и серьёзностью. По атмосфере, антуражу, героям и стилю роман очень напоминает детскую сказку. Но при этом здесь немало прозрачных аллюзий на социальные и нравственные проблемы, волновавшие общество конца семидесятых. Если с чем-то сравнивать «Заклинание для хамелеона», то больше всего оно напоминает самого первого «Шрека» — неудивительно, что роман Энтони понравился и взрослым, и подросткам. Но главное — он приглянулся издателям. Точнее, их заинтересовал коммерческий успех книги С сочетанием «фэнтези+юмор» — именно на эту формулу с тех пор стали делать ставку издательские маркетологи. И если ранее сочинителям комической фантастики приходилось буквально тонуть в море отказов от агентов и издателей, то теперь те сами гонялись за чем-либо фантастико-комическим. Результат не заставил себя ждать.


Кроме самого Пирса Энтони, который стал выдавать одну за другой новые книги про Ксанф (цикл выходит до сих пор — в нём уже более сорока романов!), наибольшего успеха среди авторов комического бума 1970-80-х добились американец Роберт Асприн и англичанин Дуглас Адамс.

Начатый романом «Ещё один великолепный МИФ» (1978) цикл Роберта Асприна отчасти продолжил традицию, заложенную Пирсом Энтони: сочинять юмористическое фэнтези для взрослых в «детской» манере. Но если Энтони делал ставку на мифологическую эклектику, забавную игру слов и красочный антураж, то самая сильная сторона книг Асприна — персонажи. Простодушный маг-недоучка Скив, брызжущий желчным сарказмом изверг (боже вас упаси назвать его извращенцем!) Ааз, очаровательно циничная троллина Тананда и её брат, монструозный добряк Корреш, похожая на дирижабль в платье волшебница Маша, ушлые торговцы-деволы, колоритные гангстеры из Синдиката и другие персонажи цикла полюбились множеству читателей.

Но если Асприн добился прежде всего коммерческого успеха, то британец Дуглас Адамс сумел вдобавок привлечь к комической фантастике тех интеллектуалов, которые ранее в любви к фантастическому жанру замечены не были. Цикл его радиопередач поначалу транслировался на ВВС — это были философско-абсурдистские скетчи в духе «Монти Пайтона». А затем на их основе Адамс написал роман «Автостопом по галактике» (1979), который, в свою очередь, породил не только книжный цикл, но и пьесы, игры, сериал и кинофильм, разошёлся на множество шуток и гэгов. Причём романы Адамса, пронизанные типично британским юмором — гибрид Вудхауза, Джерома К. Джерома, Роуэна Аткинсона и уже упомянутого «Монти Пайтона», — оказались ещё
более успешными, нежели книги Энтони и Асприна. Космические странствия неудачника-обывателя Артура Дента, вмиг лишившегося дома и планеты, привлекли миллионы читателей по всему миру. И это при том, что вменяемого сюжета и у книги, и у цикла нет, а сеттинг фрагментарен. Зато автор создал целую галерею симпатичных персонажей, насытил текст множеством абсурдных шуточек и каламбуров с несколькими слоями неочевидного подтекста. Правда, в этом и слабость Адамса: далеко не каждый понимает и любит специфический английский юмор. Потому неудивительно, что подлинным властителем комической фантастики Дуглас Адамс не стал — корона досталась другому британцу.

---

24 ноября 1983 года английский издатель Колин Смайт тиражом всего 506 копий выпустил роман «Цвет волшебства» практически никому не известного Терри Пратчетта. Не прошло и десяти лет, как Пратчетт стал звездой британской комической фантастики, а ещё через некоторое время — самым популярным современным английским фантастом вообще (не считая Джоан Роулинг) и главным фантастическим юмористом планеты Земля.

Первые романы Пратчетта о Плоском мире — «Цвет волшебства», «Безумная звезда» (1986), «Творцы заклинании» (1987), — по словам самого автора, писались как «противоядие к плохому фэнтези». То есть Пратчетт начинал как пародист, благо объектов для издёвки хватало: к началу 1980-х рынок англоязычной фантастики был буквально завален морем однотипных книжек в стиле «меча и магии». Однако Пратчетт довольно быстро отошел от обычной пародии на книги и жанры, переключившись на юмор «про людей».



Пратчетту удалось нащупать Собственный формат, который резко выделял его среди коллег по фантастической юмористике. Так, он отказался от прямой «сиквелизации» — мини-серии о Страже, ведьмах или волшебниках связаны лишь местом действия и персонажами, которые перетекают из одного цикла в другой либо просто упоминаются. Все романы очень разнообразны — одни и те же герои никогда не переживают однотипных приключений и не решают одинаковых задач. Тематика шуток здесь на любой вкус, цвет и запах: от классической философии и древней истории до массовой культуры и современной политики. Пратчетт активно использовал анахронизмы, внедряя в фэнтезийное общество Плоского мира современные элементы вроде полиции, кино или рок-музыки. Сноски к тексту то и дело превращались в своеобразные «рассказы в рассказе». Имена собственные и названия были «говорящими». Многие герои пародировали известных литературных, киношных или исторических личностей: Коэн-варвар, Игори, всадники Абокралипсиса, Хэвлок Витинари, Санта-Хрякус, Леонард Щеботанский, Джиамо Казанунда — можно легко догадаться, откуда у всех них растут ноги. Некоторых персонажей легко узнать по манере выражаться (ПРИВЕТ).

Стилистически Пратчетт поначалу равнялся на Вудхауза — икону английской юмористики. Однако затем его стиль стал гораздо разнообразнее: Пратчетт использовал элементы, почерпнутые из произведений Тома Шарпа, Джерома К. Джерома, Г. К. Честертона, Марка Твена, и сплавил их в собственную хорошо узнаваемую стилистику.

Книги о Плоском мире нацелены прежде всего на взрослого и начитанного человека, однако коренное их отличие от комической фантастики «для джентльменов» в том, что Пратчетту удалось совместить, казалось бы, несовместимое. Если его читатель не может похвастать наличием определённого культурного бэкграунда, то он просто похихикает над курьёзными ситуациями и анекдотичными персонажами. А те, кто хорошо знаком с мировой культурой — от Шекспира до «Доктора Кто», — получат возможность сполна оценить множество оригинальных аллюзий: «Макбет» и «Призрак Оперы», «Остров сокровищ» и «Фауст», сказки про фей и вампирский хоррор...

А главное — в своих книгах Пратчетт очень доходчиво, мудро и при этом ненавязчиво рассуждает о самых разных сторонах обычной человеческой жизни. «Плоский мир» можно назвать энциклопедией человека — его доблести и глупости одновременно. Ни одному автору комической фантастики (да и мало кому вообще) и близко не удалось подобраться к такому уровню.

---

Терри Пратчетт царствовал в мире комической фантастики тридцать лет и слишком высоко задрал общую планку. В итоге сложилась парадоксальная ситуация. Благодаря Пратчетту к началу XXI века комическая фантастика превратилась в очень востребованное направление, но угнаться за автором «Плоского мира» оказалось практически невозможно. Поэтому большинство авторов, которых издатели позиционируют как фантастических юмористов, сочиняют не чистые комедии, а просто книги с обилием юмористических элементов. Вряд ли городское фэнтези Джима Батчера, Джонатана Л. Говарда, Гарольда Хирна или Ричарда Кадри можно отнести к комической фантастике, хотя забавных или даже откровенно смешных моментов там немало.


Из тех, кто юморит с прицелом на интеллектуалов, главная звезда — британец Джаспер Ффорде, автор серии о Книгомирье, куда входят два несвязанных цикла про Четверг Нонетот и Джека Шпротта. Мир, где живут оба героя, завязан на мировую литературу (конечно, прежде всего британскую): герои путешествуют внутрь книг, литературные персонажи проникают в реальный мир, обе вселенные плотно взаимодействуют... Постмодернистские аллюзии здесь не просто присутствуют — они всем заправляют.


Из других популярных и более коммерческих британцев стоит упомянуть Роберта Рэнкина и Тома Холта, хотя их известность «местечковая» — уж слишком сильно они ориентируются на традиционный английский юмор. При этом Холт больше тяготеет к классике, к тому же Вудхаузу, а Рои кип пишет с оглядкой на «Чёрную гадюку» или даже на шоу Бенни Хилла.

Из относительно новых авторов можно назвать живущего в США англичанина Роберта Бивена, который сначала обрёл известность как блогер, а затем
буквально взорвал книжный рынок серией «Критические ошибки». С 2012 года вышло уже шесть сборников рассказов и один роман о приключениях незадачливых геймеров, застрявших в телах своих игровых персонажей. Автор успешно спекулирует на популярности «попаданцев»: фактически серия Бивена — это пародийная литRPG в духе «Мастеров меча онлайн».

Среди современных американских фантастических юмористов, пожалуй, вне конкуренции Кристофер Мур. Его можно назвать литературным стендапером — он может рассмешить читателя буквально на пустом месте. Книги Мура отлично подходят тем, кто хочет поднять себе настроение и отвлечься от забот. Грамотный баланс реализма и фантазии, отвязный стиль с кучей абсурдных шуточек, вереница симпатичных героев, за похождениями которых весело наблюдать, — неудивительно, что романы Мура не вылезают из списков бестселлеров. Как и у Пратчетта, действие в книгах Мура разворачивается в одной вселенной — шаржированной версии современной Калифорнии. Хотя есть у него и несколько книг, где пародируется мир шекспировских
пьес, и даже юмористический роман про Иисуса Христа.

Еще один яркий американский автор Дэвид Вонг, редактор сатирического сайта Cracked.com, пишет комический хоррор — совершенно дикий коктейль, где по-настоящему жутковатые сцены перемешаны с уморительно смешными. Стоит ещё отметить Сару Кун, которая сочиняет забавные юношеские пародии на супергероику, и Роберта Крезе, автора цикла про падшего ангела Меркурия, постоянно влипающего в разборки между Раем и Адом (любопытно, что автор — церковный дьякон, что не мешает ему едко писать на околорелигиозную тематику).

Как можно убедиться хотя бы по этому списку, в современной комической фантастике почти безраздельно господствует фэнтези — спасибо Пратчетту и компании. А вот с забавной научной фантастикой явные проблемы. Нет, юмор в ней встречается нередко, но вот прицельной комической НФ очень мало. Неудивительно, что на безрыбье к ней относят далеко не самые смешные вещицы вроде «Как выжить в НФ-вселенной» Чарльза Ю или даже «Первому игроку приготовиться» Эрнеста Клайна. В результате чуть ли не главной юмористической НФ (а точнее, космооперой) современности стал роман мастера военной фантастики Джона Скальци «Люди в красном» (2012) — изобретательная и остроумная пародия на «Звёздный путь». Хотя по-настоящему смешной книгу Скальци не назовёшь — скорее, это забава для гиков, повод похихикать над клише поп-культуры.

За пределами англоязычной фантастики юмор, конечно, тоже пишут — просто влияние таких авторов на развитие субжанра ограничено. Даже Станислав Лем с его «Кибериадой» и «Звёздными дневниками Пиона Тихого», кроме своих соотечественников повлиял разве что на некоторых авторов из Восточной Европы, — и это несмотря на то, что книги великого поляка много издавались на английском Просто его юмор западной публике чужд — от разницы менталитетов никуда не денешься. И пускай уморительные сказочные романы немца Вальтера Моэрса, остроумную литературную игру испанца Феликса Пальмы, иронично-морализаторские пародии итальянца Диего Тонини отличают высокие литературные достоинства и отличный юмор, никто на них равняться не будет. Ну, разве что киношники обратят на их книги внимание - бывают же чудеса на свете?

---

Если не считать предтеч — фантастико-сатирических повестей Михаила Булгакова, политических памфлетов Лазаря Лагина и сказочной сатиры Евгения Шварца, — отечественная комическая фантастика, считай, родилась благодаря повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу» (1964). Она проникнута духом шестидесятых — того периода советской истории, когда казалось, что до «социализма с человеческим лицом» рукой подать. В советские времена повесть обрела огромную популярность, её растащили на анекдоты и цитаты. Сейчас, конечно, эффект от юмора Стругацких уже не тот — повесть больше воспринимается как «историческая», для тех, кто желает понять, чем и как жила советская интеллигенция того времени. Ну или просто как весёлая, оптимистичная, добрая и немного грустная сказка в духе замечательной юмористической прозы Ильфа и Петрова.


Позже Стругацкие сочинили продолжение «Понедельника» — не менее знаменитую «Сказку о Тройке» (1967, 1968), но это, говоря их же словами, «совсем другая история». Язвительная сатира на советскую действительность и бюрократию служила реакцией соавторов на крах либеральных надежд начала десятилетия. Не зря повесть была практически сразу запрещена.

Конечно, стоит отметить рассказы «советского Шекли» Ильи Варшавского, который в 1960-х был, пожалуй, ведущим автором «короткой формы». И прежде всего Варшавский — мастер юмора, временами мягко-ироничного, временами — весьма саркастичного.

Но гораздо большей любовью у читателей пользовались рассказы и повести Кира Булычёва из цикла о городке Великий Гусляр — при том что тексты Варшавского, пожалуй, посмешнее будут. Однако читателям полюбились книги про обычный провинциальный городок, с обитателями которого постоянно происходят совершенно невероятные истории. Корнелий Удалов, Саша Грубин, профессор Минц, Миша Стендаль, старик Ложкин... Гуслярцы вобрали в себя типичные черты разных слоев советского общества, и оттого, что бы с ними ни случалось, читатели примеряли это на себя. Эффект узнаваемости и сопричастности привёл просто К феерической популярности цикла.


В постсоветские годы заблистали авторы, умеющие нетривиально шутить, — Борис Штерн, Евгений Лукин, Михаил Успенский, Лев Гурский; чуть погодя к ним примкнули Макс Фрай, Олег Дивов, Леонид Каганов. Очень большой коммерческой популярностью пользовались книги Андрея Белянина и Ольги Громыко. Ручеёк отечественной комической фантастики превратился в реку, чтобы затем разлиться безбрежным океаном. Однако сегодня сложилась парадоксальная ситуация: книг, которые выходят под лейблом фантастического юмора, полно, по вот посмеяться над ними как-то не получается. Фантастический юмор как будто девальвировался; многие авторы сочиняют либо безбожно растянутые хохмы в духе КВН, либо сомнительные шутки в стиле «Аншлага», либо вообще неудобоваримое «ироническое фэнтези», которое имеет к подлинной иронии столько же отношения, как, например, книги Дарьи Донцовой.




Не исключено, что это некий общемировой тренд, связанный с изменениями в культурных традициях. Сегодня на развитие комической фантастики влияет не литература, а кино, телевидение и особенно интернет. Возможно, мы стоим на пороге очередного скачка в развитии субжанра? Хотя, если честно, вряд ли кто-то — вне зависимости от платформы — сумеет переплюнуть Терри Пратчетта.