Роберт Шекли и его рассказы

Удивительное дело: фантаст Роберт Шекли в России известен куда больше, чем у себя в Америке. Это связано прежде всего с тем, что он был одним из немногих американских фантастов, которых в Советском Союзе активно переводили и издавали при жизни. Тем, кому удалось проскользнуть через «бутылочное горлышко» цензуры и личных предпочтений редакторов. Как же так получилось? Почему именно его с таким восторгом принял советский, а потом и российский читатель? В чём притягательность текстов Шекли, которые до сих пор так же интересны, актуальны - и смешны?

---

Шекли написал почти три десятка романов и повестей, но известен прежде всего как блестящий мастер малой формы. И хотя он постоянно поднимал серьёзные социальные, философские и моральные вопросы, запомнился всем как замечательный юморист.

Творчество Шекли можно условно разделить на три периода.

Первый - 1950-е. Годы расцвета тематических и жанровых изданий - и, как следствие, большое количество печатных площадок, которые были заинтересованы в авторах. В то время рассказы Шекли печатались в таких журналах, как Astounding, Galaxy Science Fiction,The Magazine of Fantasy and Science Fiction. 1950-е - это расцвет потребления в американском обществе, в том числе и текстов - авторы откликаются на спрос, фонтанируя идеями, мыслями и штампами.


Шекли не остаётся в стороне - он использует самые популярные темы: контакт с инопланетянами или жителями параллельных миров («Рыболовный сезон»), тайны погибших планет («Абсолютное оружие»), проблема выживания («Где не ступала нога человека»)... Его стиль быстро становится узнаваем: отточенный юмор, необычный взгляд даже на избитые темы. Шекли кажется задорным и безобидным, хотя далеко не все его рассказы - комедии положений, часть из них тревожна и пессимистична («Страж-птица»). Возможно, именно это - доминирование юмористической формы над серьёзным содержанием - и не дало Шекли дороги в «высокую фантастику», для которой первичны были рассуждения о судьбах человечества, а не злоключения незадачливых индивидуумов.

Второй период - 1960-е годы. Журналы переживают кризис - рекламодатель постепенно уходит на телевидение, и выживают лишь сильнейшие. Шекли пишет в основном крупную форму. «Координаты чудес», «Обмен разумов», «Цивилизация статуса», «Хождение Джоэниса» считаются самыми удачными его повестями и романами: ёмкие, чёткие, с концентрированным и ярким, нередко абсурдным, юмором, неожиданными поворотами сюжета и морально-философским подтекстом. Рассказов в эти годы появляется немного - «Потолкуем малость?», «Город - мечта, да ноги из плоти», «Я вижу: человек сидит на стуле и стул кусает его за ногу» (совместно с Харланом Эллисоном), «Сколько стоит планета» и ещё десяток других, менее известных. Сквозь сатиру (нередко жёсткую) и улыбку (часто печальную) в них проступают всё более серьёзные идеи: субъективность восприятия реальности («Кошмарный мир»), бездны варварства под тонким слоем цивилизованности («Девушки и Наджент Миллер»),тонкость грани между порядочностью и хамством («Из луковицы в морковь»). Но уже кажется, что это лишь наброски для будущих романов, проба темы.

Третий период в творчестве автора наступает с 1970-х и длится до самой смерти. Это уже совершенно иной Шекли - не тот, что из первого периода. Яркий искромётный юмор исчезает, куда-то девается та фирменная концентрированность прозы и щедрый фонтан идей. Шекли пишет романы - неплохие и даже отличные для любого другого автора, но ужасающе разочаровывающие поклонников его творчества. На контрасте с ранними произведениями эти книги выглядят жутко затянутыми, нудными, «водянистыми», шутки - натянутыми, искусственными и лишними. Бурлеск фонтанирует, сюрреализм плывёт и качает - но, как в старом анекдоте про ёлочные игрушки, не радует. Шекли сотрудничает с Желязны в создании цикла «История рыжего демона» («Принесите мне голову прекрасного принца», «Коль с Фаустом тебе не повезло», «Театр одного демона» 1991-1995 гг.) - оригинальная на тот момент концепция, неплохой образец юмористической фантастики, однако воспринятая поклонниками обоих авторов весьма полярно: от восторга до разочарования.

В эти годы Шекли снова пишет много рассказов. Среди них есть и настоящие жемчужины («Мой двойник - робот», «На пять минут раньше», «Па-де-труа шеф-повара, официанта и клиента»), но большинство - неплохие, но ничем не выдающиеся тексты, больше похожие на эксперименты или реанимацию старых черновиков. Из рассказов исчезает неуловимый баланс юмора, бытовухи, лирики и философии - а когда начинает превалировать какая-то одна черта, вся магия рассыпается. Это хорошие, но теряющиеся на фоне других произведений тексты - и увы, количество больше не переходит в качество.

Так что когда говорят о рассказах Шекли, в первую очередь имеют в виду рассказы того самого, первого периода — «Абсолютное оружие», «Регулярность кормления», «Царская воля», «Кое-что задаром», «Паломничество на Землю», «Проблема туземцев», «Три смерти Бена Бакстера», «Поднимается ветер», «Мусорщик на Лорее»...

---

Рассказы Шекли чем-то похожи на лучшие образцы советской юмористической фантастики - тот же точный юмор, тот же оптимизм и то же «бичевание смехом пороков капиталистического общества». Возможно, именно по этой причине его так часто - по сравнению с другими авторами - переводили в советское время, и поэтому он так близок и понятен современному читателю. Его рассказы очень динамичны - Шекли не тратит слова на затянутую экспозицию, практически сразу погружая читателя в ситуацию, вбрасывая его в гущу событий.

Фактически каждый рассказ Шекли - это моделирование нового, отдельного, особенного мира. Роберт щедр на идеи - и эта щедрость подкупает. Шекли генерирует идеи - и легко отпускает их.

Юмор Шекли во многом базируется на полном отсутствии пафоса и пиетета - перед бескрайним космосом, непознанностью мира, всемогуществом искусственного интеллекта, инаковостью инопланетян. Тот метафизический страх, который у других авторов трансформировался в героизм, пафос и патетику - у Шекли заменён мягким сарказмом или злой иронией. Здесь можно провести параллели с циклом «Великий Гусляр» К.Булычёва - те же сюжеты о вечном и всесильном бюрократизме, тот же канцелярит, который нет-нет да и проскакивает при общении с инопланетянами, и то же ощущение Вселенной как большой коммунальной квартиры. Да и ничто человеческое иному разуму не чуждо: азарт и терпеливость таинственного «ловца человеков» в «Рыболовном сезоне» вполне понятна тем, кто хоть раз закидывал удочку.

Ещё одна тема, которую очень любит Шекли - столкновение человека и машины, искусственного интеллекта. Свехразумность роботов и компьютеров превращает их в типаж «комического аутиста», которому недоступны нюансы и оттенки смыслов и эмоций. Упертость робота Макса в «Человеке по Платону», неуклонное следование робота-почтальона Уильямса-4 правилам в «Особом старательском» - все это смешно, даже несмотря на то, что грозит смертью человеку. Можно полагать, что именно так Шекли реагировал на скрытый ужас перед прогрессом, царивший тогда не только в фантастике, но и в обществе. Страшная по сути ситуация низводится до анекдота, человек в итоге побеждает упёртую машину, пользуясь умом, хитростью и фантазией. А значит, и в реальности не стоит бояться восстания машин.

Но так бывает не всегда. В знаменитом рассказе «Страж-птица» Шекли предлагает совершенно иное развитие событий: робот, созданный для предотвращения убийств, учится — постепенно проходя в развитии от «нужно предотвращать убийства людей», через «нужно предотвращать любое насилие по отношению к живому существу» до «машины тоже живые существа и нужно предотвращать насилие по отношению к ним». Благое намерение учёных становится дорогой в ад и ведёт к голодной смерти всего человечества, и только новое изобретение, Ястреб-убийца, способно справиться со Страж-Птицей. Однако он тоже быстро учится... И снова - то, что другой автор превратил бы в повесть - подробную, с тщательным нагнетанием саспенса и кошмара, с несколькими линиями персонажей - Шекли ограничивает рамками рассказа, не теряя и не размазывая накал и динамику.

Особо стоит выделить небольшой - всего восемь рассказов - цикл об Арнольде и Грегоре. Парочка бизнесменов-авантюристов, работающих в Межпланетной очистительной службе «ААА-ПОПС» (Астронавтического антиэнтропийного агентства по оздоровлению природной среды) болтаются по Вселенной в поисках, как бы подзаработать да провернуть очередную аферу. Впрочем, миссия у них благородная - адаптировать неуютные планеты к проживанию на них людей. За словесными пикировками Арнольда и Грегора и за злоключениями незадачливых комбинаторов Шекли опять скрывает серьёзные вопросы - милитаризм («Мятеж шлюпки»), отношения человека и машины («Лаксианский ключ»), проблема сосуществования («Долой паразитов!»), человек и искусственный интеллект («Необходимая вещь»)... И конечно же, история о том, как сильны над нами детские страхи и детская вера («Призрак V»).

---

Творчество Шекли не исчерпывается лишь юмористическими произведениями. Сейчас, на волне шумихи вокруг южнокорейского сериала «Игра в кальмара» и возросшего интереса к играм на выживание, самое время вспомнить рассказ «Седьмая жертва», который позже перерос в роман «Десятая жертва» и повлёк за собой целую серию: «Первая жертва», «Охотник-жертва», отчасти «Цивилизация статуса», а также «Премия за риск», «Бесконечный вестерн», «Гонки». Здесь уже практически нет юмора - только изредка, в диалогах и репликах или ремарках от автора. Кстати, в фильме «Бегущий человек» тоже тематически и интонационно куда больше от Шекли, чем от официального первоисточника Стивена Кинга.

Удивительно, но знаковых премий у Шекли не было. Он не раз номинировался на «Хьюго» («Седьмая жертва» в 1954, «Я и мои шпики» в 1956, «Корпорация „Бессмертие" в 1959), есть номинации на «Небьюла» («Потолкуем малость» в 1965)... Но его всё время обходили: Артур Кларк, Джеймс Блиш, Гордон Диксон... Лишь в 1974 году он получил за «Вымогателя» премию «Юпитер» - весьма специфическую, вручаемую объединением Преподавателей научной фантастики в высших учебных заведениях.


А в 2001 году Шекли получил Author Emeritus - почётную награду Ассоциации писателей научной фантастики Америки (она же вручает премию «Небьюла»). Она присуждалась незаслуженно забытым, но влиятельным американским фантастам как «способ оценить старших коллег в жанрах научной фантастики и фэнтези, которые внесли значительный вклад, но больше не ведут активную творческую деятельность или же их творчество уже подзабыто» - или тем, кто «не дотягивает» до «Мемориальной премии „Гроссмейстер фантастики" имени Деймона Найта». В связи с такой формулировкой и статусом Author Emeritus рассматривалась как «утешительный приз» - и к ней относились со смешанными чувствами. Из известных писателей, кроме Шекли, её получали также Дэниел Киз («Цветы для Элджернона»), Уильям Тенн, Уильям Нолан («Бегство Логана»).

Ну что ж, возможно, жюри премий право, и произведения Шекли проигрывали текстам других авторов по поднимаемым в них вопросам, актуальности проблем, психологизму или литературному мастерству. Но это уже и неважно. Премии ушли, ушли и сами авторы — остались только тексты. И их читатели.

И Шекли читают, любят, перечитывают и влюбляются заново. Потому что всем нравится активная протоплазма!