10 причин, почему «Легион» — лучший сериал про супергероев
Немногие думали, что создатель «Фарго» Ноа Хоули когда-либо возьмётся за комиксы Marvel. Но это произошло, и в 2017 году на канале FX стартовал «Легион»: сериал о мутанте с шизофренией, три сезона красоты, абсурда и восхитительной неоднозначности. Как бы громко это ни звучало, в сравнении с этой историей блекнут не только шоу, официально вошедшие в киновселенную Marvel, но и другие сериалы про супергероев, да и не только сериалы.
Мы расскажем, почему «Легион» — самая психологически выверенная, необычная и эстетичная супергероика из всей, что существует на данный момент.
СПОЙЛЕРЫ!
Мы старались избегать откровенных спойлеров, но объяснить, чем уникален «Легион», не раскрывая некоторых важных подробностей, невозможно. Зато тех, кого спойлеры скорее интригуют, чем отпугивают, или тех, кто уже знаком с Дэвидом Хэллером не понаслышке, милости просим.
Причина первая: это нестандартно
Дэвид Хэллер (Дэн Стивенс) — мутант, телепат и телекинетик. Впрочем, сам он об этом не подозревает и коротает свои дни в психушке. В один прекрасный день там же появляется очаровательная девушка Сид (Рэйчел Келлер), которая по загадочным причинам никому не позволяет до себя дотрагиваться. Молодые люди привязываются друг к другу, и однажды случается непредвиденное: забыв о запрете, Дэвид целует любимую... и меняется с ней телами. Пока он пытается поверить в происходящее, за ними с Сид приходят люди, которые давно знают, что мутанты существуют. И ничего хорошего внимание этих людей не сулит.
Не ждите обычного геройского становления с мучительными попытками овладеть своей силой, неудачами и набиванием шишек. Проверенные сюжетные формулы — это не про «Легион». Даже при том, что в начале сериала Дэвид ещё не знает о своих суперспособностях, его главные препятствия на пути к могуществу — не отсутствие практики, а страх, неверие в собственные силы и внутренние демоны. Как только он встречается с ними лицом к лицу, то быстро меняется, — и, в отличие от фильма «Капитан Марвел», здесь это не выглядит бессовестным подыгрыванием протагонисту. Да и платит Дэвид за свою силу так дорого, что кем-кем, а Марти Сью его точно не назовёшь.
Мелани Бёрд (Джин Смарт), которая собирает и учит мутантов в своей школе-убежище Саммерленд, сперва кажется типичным мудрым наставником, профессором Ксавье в юбке. Позже, когда возложенные на неё ожидания разбиваются вдребезги, практически слышишь за кадром злобный смех сценаристов.
Стандартного чёрно-белого противостояния плохих и хороших парней тоже не ждите: «Легион» ходит по узкой тропке серой морали с ловкостью канатоходца, филигранно соблюдая баланс симпатии к обеим сторонам. И если в первом сезоне конфликт кажется однозначным, второй переворачивает всё с ног на голову.
Первая же серия встречает зрителя играми с нарративом, нелинейным повествованием, доброй дозой сюрреализма и психоделики — и то ли ещё будет! События предстают то актами пьесы, то главами книги, чтобы в конце изящно замкнуться в кольцевую композицию. Очередное столкновение со злодеем вдруг стилизуют под немое кино. Вместо ответа на вопрос герой начинает петь, а ему тихим хором вторят лежащие крутом трупы... Лёгкий налёт абсурда чувствуется во всём.
Повествование ловко скользит между жанрами: артхаус и приключения, хоррор и философская притча. Проседает оно, пожалуй, лишь когда настаёт черёд боевика: экшен-сцены поставлены с выдумкой, но драки оставляют желать лучшего. Зато остальное не подводит — после страшных эпизодов так и вовсе не хочется выходить ночью в тёмный коридор.
Человек с корзиной на голове и усатые андроиды на каблуках? Для «Легиона» это абсолютно нормально
Причина вторая: это стильно
Встречают, как известно, по одёжке, и над одёжкой «Легиона» поработали как следует. Блестящий визуал заметен сразу: кадр, выстроенный в лучших традициях Кубрика, игра с отражениями, тенями, светом и цветом...
Спецэффекты сделаны добротно и всегда к месту, они помогают полному погружению в историю — чего стоит один эффект зажёванной плёнки в сценах с временными аномалиями. Изобретательность, с которой выполнены монтажные склейки, стремится к запредельной планке, заданной «Останься» Марка Форстера: верёвка висельника кадр спустя превращается в свечку на праздничном кексе, а окно оказывается бликом в чужом зрачке, стоит камере отдалиться. Лица плохих парней отражаются в поверхностях, где по всем законам физики отражаться не должны, добавляя дискомфорта. Уютные тёплые тона тех сцен, где герои в безопасности, уступают место зловещей красной гамме, как только появляется злодей. В третьем сезоне яркую феерию настоящего, которую завершает кислотный калейдоскоп титров, перемежает приглушённая бежевая гамма флешбэков.
Чтобы зритель вконец не запутался в происходящем, держите подсказки в виде размера кадра: широкая картинка означает, что мы в реальном мире, чёрные поля — что мы за рамками привычной реальности. В третьем сезоне, правда, это правило перестаёт работать, но тому есть логичное объяснение, пускай додуматься до него и непросто.
Декорации и костюмы впечатляют не меньше: художник-постановщик Майкл Уайли («Агент Картер») и художница по костюмам Кэрол Кейс («Фарго») постарались на славу. Локации кажутся одновременно узнаваемыми и фантастическими. Интерьеры лечебницы Клокворкс, штаб-квартиры Третьего Подразделения и Саммерленда выглядят не только стильными и завораживающе красивыми, но и функциональными.
«Легион» пронизан духом ретрофутуризма, но избегает привязки к определённому году или эпохе. Одни герои расхаживают в футболках и кедах, другие — в костюмах по моде 1960-х. Боевые андроиды сражаются бок о бок с девочкой, вооружённой катаной. Винтажные автомобили бороздят местные дороги с тем же успехом, что и современные мотоциклы, а чудеса техники вроде голографического проектора или сенсорных планшетов соседствуют с громоздкими старомодными компьютерами. Герои существуют вне времени, потому что их история — универсальна. Она не столько на злобу дня, сколько о вечном.
Отдельное спасибо команде «Легиона» за то, что она помнит: кинематограф — визуальное искусство. Сериал никогда не прибегает к словам там, где можно показать картинку. К примеру, всю предысторию Дэвида нам рассказывают трёхминутной клиповой нарезкой без единой поясняющей реплики. Из неё можно узнать вполне достаточно, чтобы к началу основного повествования понимать, как он дошёл до жизни такой.
От картинки не отстаёт музыка, радующая такой же атмосферностью и эстетичной эклектикой. Саундтрек Джеффа Руссо, работавшего над «Фарго», «Академией "Амбрелла"» и «Видоизменённым углеродом», может убаюкать лиричным арфовым перебором или песней сверчков, чтобы тут же напугать громовыми раскатами струнных и издевательским скрипичным хихиканьем. Обработки академической классики вроде Равеля и цитаты из девятой симфонии Бетховена уживаются с песнями Rolling Stones, Radiohead и Нины Симон.
Причина третья: это интеллектуально
«Легион» — это шоу, которое не боится быть непонятным, но не запутывает специально. Оно щедро разбрасывает подсказки, но ничего не разжёвывает и не считает зрителя дураком. Оно никуда не торопится, но не стремится искусственно затянуть историю. И разрушает стереотип о том, что супергероика обязана развлекать зубодробительным экшеном.
Вот рассказчик читает одну из десятка маленьких философских лекций: поначалу она кажется отвлечённой, но вскоре понимаешь, насколько органично она дополняет сюжет. Вот герои ведут очередной неспешный диалог, который хочется растащить на цитаты, — и притом абсолютно естественный, без привкуса натужной зауми. А вот новая загадка, решение которой не очевидно, даже когда ты пересматриваешь сериал в третий раз.
Любители отсылок порадуются цитатам из «Алисы в Стране чудес» или «Автостопом по галактике», а фанаты изощрённых головоломок могут попробовать вглядеться в узоры на футболках Дэвида. Если сумеете разгадать их причудливый символизм, полотна супрематистов перестанут казаться такими уж странными.
Причина четвёртая: персонажи
В «Легионе» нет ужасных злодеев, жаждущих захватить мир. Нет зарвавшихся сволочей, как в «Пацанах», где заезженную тему просто отразили в кривом зеркале, показав «суперов» обнаглевшими мразями (которым, конечно, ничто человеческое не чуждо, но это уже другой разговор). Герои здесь остаются героями, но в первую очередь спасают они самих себя. А ещё мир — от себя же.
Дэвид Хэллер, каким его увидел Ноа Хоули, — персонаж поистине многогранный. В буквальном смысле: в нём живут несколько личностей. За три сезона мы увидим героя лживым наркоманом, потерянным мальчишкой, несчастным человеком с ментальным расстройством, уверенным в себе сверхсуществом, овощем на таблетках и властелином мира — и это не полный список. Остаётся лишь аплодировать Дэну Стивенсу, который сумел органично отыграть такой широчайший диапазон образов, — это вам не «Красавица и Чудовище».
Окружение от центрального персонажа не отстаёт, и это тем более ценно, учитывая, что формально «Легион» соответствует всем требованиям современного Голливуда. Нужны эмансипированные женщины? Держите. Сексуальные меньшинства? Пожалуйста. Расовое разнообразие? Не вопрос. Мы увидим и трогательную гей-пару, и репрезентацию самых разных этнических групп, и девушек, которые скорее вгонят дракону шпильку в глаз, чем будут сидеть в башне, дожидаясь своего рыцаря. Но всё это вписано в сюжет естественно и ненавязчиво.
К середине второго сезона проникаешься симпатией ко всем без исключения. К очаровательной Сид, способной меняться телами с другими людьми. К Мелани, покинутой возлюбленным, который предпочёл ей астральные путешествия, но верной ему настолько, чтобы жить его мечтой. К эксцентричному и импозантному Оливеру, застрявшему в эпохе битников. К отвязной Ленни, стиляге Кларку, Птономи с его феноменальной памятью и умильным близнецам Кэри и Керри, у которых на двоих одно тело.
Мы наблюдаем за большими и маленькими трагедиями, которые заставляют героев раскрываться и меняться. Не всегда в лучшую сторону, но всегда органично. Даже там, где кажется, что прекрасного персонажа бессовестно сливают, при пересмотре видишь: нет, к этому были все предпосылки. Просто до поры до времени худшие стороны его натуры давали знать о себе малозаметными звоночками, маскируясь под милые характерные чёрточки.
К концу сериала ни один персонаж не останется таким же, каким был в начале. Кто-то получит душевные раны, кто-то — телесные. Кто-то станет жёстче и взрослее, а кто-то не сможет оправиться от очередного удара и решит безвольно плыть по течению. Кто-то перестанет быть человеком. Кто-то погибнет задолго до финальных титров. Но путь каждого будет логичным и красивым.
Причина пятая: бесподобный антагонист
Амаль Фарук, Теневой Король, далеко не сразу показывает своё истинное лицо: телепата и телекинетика в щёгольском костюме-тройке, несущего на плечах груз двух тысяч прожитых лет. Его сыграл замечательный Навид Негабан, в котором мало кто узнает добродушного султана из «Аладдина» Гая Ричи.
Сперва мы видим лишь демона с жёлтыми глазами — и над его внешностью поработали так, что более омерзительного злодея нужно ещё поискать. Впрочем, когда он начинает примерять чужие личины и портить героям жизнь с изобретательностью истинного трикстера, сложно не подпасть под его обаяние.
Когда же зрителю намекают, что всё не так однозначно с его чёрной душой, кажется, что вот оно — образ сложился. Но сценаристы поставили перед собой ту ещё задачку: создать антагониста, которого любишь и ненавидишь одновременно. И, более того, выполнили её.
По харизме и глубине образа Фарук встаёт в один ряд с Килгрейвом из «Джессики Джонс» и Хоумлендером из «Пацанов». С одной лишь разницей. Тех ребят можно понять и даже полюбить, но в конечном счёте они всё равно играют на стороне зла. Фарук скорее относится к «той силе, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Он — тень героя, его важная и неотъемлемая часть. Правильный злодей в конечном счёте неотделим от героя, ведь их столкновение меняет обоих так сильно, что в какой-то степени они сами друг друга и создают. А о достойном противнике стремишься узнать всё или почти всё, и, как писал Орсон Скотт Кард, «невозможно по-настоящему узнать кого-то и не полюбить так, как он любит себя».
Трон Фаруку к лицу
Фарук, превративший жизнь Дэвида в страшный сон, в глубине души любит его. Извращённой, странной любовью отца, который хочет вырастить из сына собственную копию, или древнего существа, почти забывшего о человечности, к тому, в ком оно видит преемника. Фарук готов держать Дэвида в клетке галлюцинаций и кошмаров, лишь бы тот не сумел сепарироваться от своего «тёмного пассажира» (чем не родитель, помешанный на контроле, пытающийся уберечь отпрыска от жестокого мира?). Но тот вырывается из этой клетки, и Фарук ставит себе новую цель: помочь ребёнку «вылезти из детского кресла», раскрыть свой потенциал. Даже если для этого потребуется исполнить желания, в которых Дэвид не признавался и самому себе. Даже если придётся уничтожить то, что ему дорого.
Как бы яростно Дэвид это ни отрицал, Амаль Фарук для него не только злейший враг. Для Дэвида он учитель. Не Мелани, не друзья, а именно он. «Мы с тобой боги», — говорит Теневой Король, чтобы десяток серий спустя Дэвид заявил: «Я бог». «Ты решаешь, что реально, а что нет», — говорит Фарук, и в третьем сезоне Дэвид кричит: «Всё, что ранит меня, — нереально!» В критические моменты именно враг помогает Дэвиду выбраться из ловушки или найти потерянное.
В итоге герой и злодей не то чтобы меняются местами, переворачивая шахматную доску (хотя и близки к этому), но в какой-то момент начинают играть на равных — серыми фигурами на сером поле. Они похожи и вместе с тем противоположны по сути. Помимо одинакового дара, у обоих в голове — маленькая коллекция субличностей. Только у Дэвида они свои, родные, порождённые болезнью, а Фарук коллекционирует разумы своих жертв, как карнавальные маски. Лик у Дэвида всегда один, но его личность разбита на осколки. Фарук цельный внутри, но примеряет чужие личины, чтобы почувствовать себя кем-то другим.
Противостояние героя с Теневым Королём завершается на высокой ноте. По-настоящему страшного монстра, конечно, можно одолеть грубой силой или его же оружием, но для этого борцу с чудовищами с большой вероятностью самому придётся превратиться в чудовище. Искусственно ослабить злодея или задействовать бога из машины — дешёвый трюк. А вот сделать монстра достаточно мудрым, чтобы ему хватило ума завершить бесконечную войну с выгодой для всех участников, — другое дело. Жаль, братьям Руссо недостало мастерства сделать то же с Таносом.
Причина шестая: достоверность
Казалось бы, о какой достоверности можно говорить в сериале о супергероях, да ещё настолько сюрреалистичном? Тем не менее «Легион» порой достоверен до жути — в своём психологизме. И речь не только о том, что сериал заходит на такую сложную территорию, как ментальные расстройства, и говорит о них настолько реалистично, насколько позволяет язык кино.
Супергерои редко считают свои силы проклятием. Мы привыкли к уютной школе Ксавье, по которой бегают счастливые маленькие мутанты. Мы привыкли к героям, которые, открыв в себе сверхъестественные способности, радостно обращают их во благо человечеству. Мы привыкли даже к ублюдкам, что пользуются этими способностями во зло или ради собственного удовольствия. Но в «Легионе» супергерои — одинокие травматики, растущие в мире, который не слишком радушно принимает всё необычное. Здесь нет сияющих плащей хранителей мира или трагического надрыва тех, кто вынужден жертвовать личной жизнью, ночами борясь со злом. Только целый букет психологических травм — и попытки выжить в обществе, которое, заподозрив истину, заклеймит тебя отклонением от нормы и уничтожит.
Нечто похожее пытались сделать в «Джессике Джонс», однако в её мире суперспособностями мало кого удивишь, а героиню надломили скорее смерть родителей и пережитое насилие, чем сверхъестественный дар сам по себе. «Академия ,,Амбрелла“», собравшая персонажей в эдакой злой пародии на школу Профессора Икс, играла на том же поле, но и её выпускникам в своих бедах стоит винить скорее отвратительное воспитание (чего ещё ожидать от инопланетянина). В любом случае, у них была семья, от которой прятать свой дар не было нужды, а мир следил за их подвигами с восторгом.
В «Легионе» Сид растёт, боясь объятий как огня, зная, что никогда не сможет поцеловать приглянувшегося парня. Птономи помнит каждый миг своей жизни — даже те, что больше всего на свете хотел бы забыть. Кэри и Керри за свои способности поплатились разводом родителей. Дэвид принимает чужие мысли за голоса в голове — и отправляется в дурдом. Даже местный Чарльз Ксавье не избежал визита в психлечебницу, пройдя через окопы Второй мировой. Все они — поломанные дети. Не зря шестая серия третьего сезона — это метафора взросления и первого столкновения с миром, который мать Дэвида, прошедшая концлагерь, по праву называет ужасным местом.
«Кто учит нас быть нормальными, когда мы единственные в своём роде?» — горько спрашивает Сид, привыкшая считать своё тело одеждой, которую любой желающий может примерить и взять напрокат. «Легион» показывает ту изнанку суперспособностей, которая страшнее двойной жизни Бэтмена и Супермена, лицемерной грязи корпорации Vought или попыток Питера Паркера уберечь любимых. Это полное, беспросветное одиночество, ощущение собственной неправильности, на которое обречён ребёнок, не смеющий признаться даже самому себе в том, что он не такой, как все.
А задолго до того, как это становится ясным, лично меня подкупила такая крошечная, но дьявольски точная смысловая деталь, как вишнёвый пирог. В первом сезоне Дэвид обожает вишнёвый пирог, а Сид — нет. Во втором, когда герои встречаются после долгой разлуки, Сид признаётся, что тоже полюбила этот треклятый пирог — за время, пока Дэвид пропадал без вести, а она каждый день убеждала себя, что он ещё жив. Мне вспомнилось, как спустя пару лет после смерти матери я вдруг поняла: теперь я с удовольствием уплетаю её любимые помидоры и клубнику, к которым раньше была совершенно равнодушна. Как будто отныне я должна есть за двоих. И одна эта фраза про вишнёвый пирог заставила меня поверить в любовь и страдания Сид лучше всех пространных признаний.
Причина седьмая: любовная линия
При этих словах обычно представляешь себе долгие танцы персонажей друг вокруг друга и многочисленные препятствия, которые им придётся преодолеть, прежде чем поцеловаться на фоне заката. Отношения должны развиваться — иначе следить за ними не будет никакого интереса. Но вместо того, чтобы, как всякий приличный герой, долго добиваться своей зазнобы, Дэвид спустя пять минут знакомства спрашивает: «Будешь моей девушкой?» И, более того, получает ответ: «Окей».
В такую девушку, как Сид, легко влюбиться с первого взгляда
Сид во многом — идеальная девушка, проявляющая понимание в ситуациях, где зритель уже тоскливо ждёт ссоры. «Я не пытаюсь его лечить», — говорит она в первом сезоне, и это правда: пока остальные смотрят на Дэвида настороженно, Сид принимает его таким, какой он есть. Ей всё равно, что он был наркоманом. Ей плевать, что он лгал и воровал ради дозы. Она верит ему, когда никто больше не верит. А Дэвид отдаёт ей своё сердце раз и навсегда — в первый же миг, когда видит, как Сид спускается по лестнице. Он доверяет ей настолько, что без вопросов объединится со злейшим врагом — просто потому, что Сид попросила. Наблюдать за отношениями, пропитанными нежностью и теплом, без искусственных преград и надуманных конфликтов, — одно удовольствие.
Тем более горькое послевкусие оставляет всё, что случится потом. Закон «отношения должны развиваться» никуда не делся, и «Легион» выбрал для развития самый болезненный путь. И, каким бы неправильным он поначалу ни казался, в итоге понимаешь: всё так, как и должно быть. Потому что, когда встречаются двое поломанных детей, иначе быть не может.
Причина восьмая: мультивселенная, которую мы заслужили
Почти одновременно с тем, как киновселенная Marvel решила поиграть в «Назад в будущее» и робко шагнула на территорию мультивёрса, «Легион» сделал то же самое, распахнув дверь с ноги. Здесь целая серия посвящена странствиям по разным вероятностям, чтобы показать, куда привели бы героев иные выборы, и целый сезон — путешествиям во времени. И правила последних не столь очевидны, как можно подумать.
Свитч, девочка, которая родилась с даром межвременной странницы и не расстаётся с плеером, — редкий случай, когда концепт персонажа интереснее, чем его характер. Мы мало что узнаём о её мотивах (порой возникает ощущение, что создателям просто не хватило хронометража, чтобы их нормально раскрыть), но это не мешает ей пройти собственную красивую арку.
Визуализация времени как коридора с неоновыми дверьми уже заслуживает внимания, но идея, что в этом коридоре обитают демоны-стражи, для кинематографа определённо в новинку. Правдоподобно изобразить монстров, существующих вне времени, не так-то просто, но «Легиону» это удалось: синеглазые чудища, передвигающиеся рывками под вкрадчивое тиканье секундной стрелки, нагоняют жути.
А за остросюжетными элементами и зрелищными декорациями прячется иной, артхаусный, подход к путешествиям в прошлое. Подход, принципиально далёкий что от «Мстителей: Финал», что от «Дней минувшего будущего». Для Хоули и его команды скачки во времени — повод поразмыслить о сожалениях и ностальгии, о принятии собственных ошибок и о том, на что люди могут пойти, будучи уверенными: всё, что они натворят, всю боль, что они причинят, можно стереть, будто этого никогда не было.
Причина девятая: телепаты
Казалось бы, после «Людей Икс» телепатами никого не удивишь. Манипуляции с сознанием в том или ином виде мы наблюдали и в киновселенной Marvel, и в «Джессике Джонс», и в «Амбрелле»... Но «Легион» заходит куда дальше банального чтения мыслей или ментальных приказов.
Для Дэвида и Фарука чужой разум — не потёмки, а красочная арена для столкновений, где можно схлестнуться с врагом и построить клетку для побеждённого. Здесь разумы воруют и примеряют вместо масок. Здесь погружение в чью-то память оборачивается смертельной ловушкой, а за границами настоящего существует астральное измерение, где телепат становится демиургом. Вопросом, что на экране реально, а что нет, задаёшься почти постоянно. Это ли не лучшее достижение для сериала о героях, чьё поле битвы — сознание, а оружие — иллюзии?
Наконец, «Легиону» мы обязаны лучшей схваткой телепатов, когда-либо показанной на экране. Шоураннеры понимают, что такое настоящее сражение умов, — и знают, как это зрелищно воплотить, сделав к тому же изящный оммаж в сторону комиксов-первоисточников.
Даже пересмотрев эту битву в десятый раз, хочется тут же включить её снова
Причина последняя: тут есть рэп-батл!
Хоули мало было того, что в начале второго сезона Дэвид и Теневой Король меряются силами в танцевальном поединке (естественно, это красивая метафора ментальной схватки, но хореография в этой метафоре поставлена так, что куда там Питеру Квиллу). И того, что в конце второго сезона они выходят на поле боя, распевая Behind Blue Eyes.
К третьему сезону шоураннер решил, что для полного счастья «Легиону» не хватает рэп-батла. Так что встречайте: в одном углу ринга — телепат-битник, который провёл двадцать лет, изображая Капитана Немо и распивая коктейли в гигантском ледяном кубе. В другом — джентльмен, известный как Большой Злой Волк, сторонник раннего взросления и любитель объяснять детям, что такое хламидиоз.
Серьёзно, какие ещё аргументы вам нужны?
***
«Легион» — это произведение искусства. Штучный продукт. Безусловно, этот продукт пришёлся (и придётся) по вкусу не всем. Именно поэтому мы едва ли когда-либо увидим такую же дерзкую, отвязную, стильную и новаторскую супергероику на большом экране. Но хватит и того, что у нас есть малые, которые могут позволить себе риски, в случае с «Легионом» оправдавшие себя на все сто.
Переплюнуть детище Ноа Хоули другие сериалы едва ли смогут. С другой стороны, им это и ни к чему. Один «Легион», чтобы пересматривать его, когда после кровавого стёба «Пацанов» или очередного блокбастера Marvel душа попросит чего-то более изысканного, у нас есть. Второй уже не нужен!
