Научно-технический прогресс в мирах фэнтези

Классическое фэнтези — это мир, застывший в техническом развитии на уровне средневековья и хорошенько сдобренный магией. Королевские знамёна трепещут на башнях замков, маги бродят по дорогам, постукивая посохами, или сидят в башнях и творят волшебство, рыцари сражаются на турнирах, избранные ждут пророчества, за горами снова расплодились орки, а где-то в пещере дремлет дракон. Но что происходит, когда в фэнтезийный мир приходит научно-технический прогресс? Мы расскажем, зачем авторы внедряют в сеттинг новые технологии, как они это делают и что получается в итоге.

Для начала уточним понятия и установим рамки исследования. Это добавит объективности, да и сама тема располагает к занудству. Определения жанра фэнтези до сих пор зыбки и противоречивы, и надо выбрать, на какую классификацию опираться.



Известно, что под словом «фэнтези» можно подразумевать как жанр, так и сеттинг. Важно разделить эти понятия, поскольку научно-технический прогресс происходит именно на уровне сеттинга.

Сеттинг (англ, setting — «установка») — это место, время и условия действия в художественном произведении (фильме, игре, книге). В фантастике сеттинг — сочетание всех характеристик вымышленного мира.

Жанр — совокупность формальных и содержательных особенностей произведения.

Жанровая литература — такие художественные тексты, где во главе угла стоит сюжет.

Фэнтези относится к жанровой литературе, и сеттинг для него — важнейший элемент. Но жанровую принадлежность книги диктует не он, а сюжет. Например, если бы Шерлок Холмс был драконом, книги Конана Дойла всё равно остались бы детективами, просто фэнтезийными.

Истоки фэнтези кроются в героических мифах, легенде о короле Артуре и успешном опыте Джона Р. Р. Толкина. Темы и сюжеты классического фэнтези можно сформулировать так: 1) дуалистическое противоборство добра и зла (спасение мира); 2) становление героя (избранного, который обретёт силу и изменит мир); 3) квест (поход с сакральной целью). Остановимся на такой упрощённой трактовке жанра — в конце мы к ней ещё вернёмся.



Классический фэнтезийный мир основан на мифологическом и религиозном мировоззрении, магичен по своей сути, населён фантастическими тварями, а также тяготеет к буквальному воплощению метафор и к общечеловеческой символике.

Это, как правило, некая волшебная страна, затерянная где-то в условном прошлом, но живущая образами и символами, не потерявшими актуальность для современного человека. Мир классического фэнтези — целостный и автономный. При этом исторические корни жанра и архаичное смысловое содержание располагают к тому, что общество в фэнтези-мире обычно находится на аграрном этапе экономического развития. Выдуманный мир похож на наш, только древний или — чаще всего — средневековый, не познавший индустриализацию.

Однако научно-технический прогресс в волшебном мире не табуирован. Анджей Сапковский в книге «История и фантастика» отзывался о фэнтезийном сеттинге так:
«Кто сказал, что это средневековье? Это не наш мир, это мир ФАНТАСТИЧЕСКИЙ. Поэтому обращение к средневековью — не необходимость, оно лишь выполняет функцию определённого жанром приёма.»

Давайте посмотрим, что происходит с классическими составляющими жанра, когда в традиционный сеттинг фэнтези внедряется научно-технический прогресс (далее — НТП).


«Просто так» паровой котёл ни в одной книге, фильме или игре не появится — любое нововведение связано с целями, которые ставит перед собой автор. Для чего же нужны все эти новшества на консервативных землях Неверленда?

Задача №1: приблизить менталитет персонажей к современному
Классическое фэнтези формировало идеализированные образы:благородные варвары, мудрые короли, удалые пираты, прекрасные принцессы и безупречные рыцари. Быть уродами имели право только орки и гоблины, творить зло мог только Тёмный Властелин и его приспешники.

Беовульф, Артур, Зигфрид, Алверик, Кулл, Конан, Гед Ястреб, Арагорн — истинные герои, но со временем они многим стали казаться слишком сказочными. На помощь пришли реализм и натурализм; читатель требовал достоверных подробностей быта — и получил их даже с избытком. Мы увидели, что благородные рыцари кишат вшами и много чем ещё, — и реалистичное изображение «навозных веков» породило новые поджанры. Кларк Эштон Смит, Дэвид Геммел, Глен Кук, Тэд Уильямс, Джордж Мартин и другие показали нам «тёмное фэнтези», полное неприглядных деталей.

Однако читателю и зрителю хочется знать не только внешние подробности — он желает познакомиться с мыслями и чувствами персонажей. Приключения вшивого рыцаря, конечно, интересны, но собеседник из него слабый. Сознание усреднённого средневекового жителя кажется сегодня жестоким и наивным одновременно.

Тут автор сталкивается с проблемой. Наделить фэнтезийного персонажа современным сознанием — недостоверно. Прислать попаданца — значит нарушить автономность мира.

Что же делать? Повысить уровень цивилизации фэнтези-мира, чтобы его жители стали больше похожи на нас! Джо Аберкромби, например, планомерно подталкивает технический прогресс в Земном Круге и комментирует это так:
«Я хотел показать мир, который с социальной точки зрения уже достиг высокого, почти современного, уровня развития. И, таким образом, был бы близким и понятным нынешнему читателю.»

Беовульф и Геральт — коллеги по убийству чудовищ. Но поведение Беовульфа и его соратников нам чуждо: герой ради своего народа отбирает у дракона похищенное золото, а потом сокровища хоронят вместе с Беовульфом. Безумие и расточительство? Между современным сознанием и миром легенды лежат древние ритуалы и подзабытый символизм. Сеттинг «Ведьмака» существенно технологичнее средневековья и пестрит анахронизмами (вспомните батистовые трусики Ренфри!), отчего в сравнении с Беовульфом Геральт выглядит практически нашим современником.

Или сравните Конана-варвара Роберта Говарда и Коэна-варвара Терри Пратчетта на примере изречения о главных жизненных благах. Конан голосом Шварценеггера вкратце пересказывает слова Чингисхана: «Крушить врагов, видеть, как они убегают, и слышать плачи их женщин». Коэн же говорит то, что можно услышать и от наших пенсионеров: «Горячее водоснабжение, хорошие дантисты и мягкая туалетная бумага».


...другие делают политическую карьеру, как Пицель...
[/center]
...а третьи занимаются некромантией, как мейстер-расстрига Квиберн («Игра престолов»)[/center]
Вместо тысячи слов — простой тест: с кем из персонажей «Игры престолов» вы провели бы недельную поездку в купе поезда? С учётом того, что не только сохраните жизнь и здоровье, но и хорошо пообщаетесь. Наверное, с кем-нибудь из мейстеров — самых цивилизованных людей Вестероса.

Система образования, медицина, водопровод и мануфактурное производство, добавленные в сеттинг, превращают жителей во внешне терпимых и внутренне адекватных персонажей. Читателю (или зрителю) проще почувствовать эмоциональную и интеллектуальную связь с такими героями. А автору они дают возможность вложить в произведение современные идеи.

Задача №2: обратиться к злободневным темам
Жителям средневекового мира проблемы сегодняшнего дня совершенно чужды. Но вместе с развитием технологий меняются человеческий менталитет и общественный уклад.

Терри Пратчетт в рамках своего сеттинга легко воплощал практически любую идею. Сам он отзывался о населении Плоского мира так:
«Не каждый показанный там персонаж по-настоящему современен, но они узнаваемы для нас, ибо их взгляды и поступки больше походят на взгляды наших современников... Писать про Плоский мир — это почти то же самое, что быть журналистом.»


В трилогии про Мокрица фон Липвига под перо Пратчетта последовательно попали три современные темы: связь («Держи марку!»), финансовая система («Делай деньги!») и транспорт («Поддай пару!»). Классический фэнтезийный сеттинг их поднять не позволил бы.

Не подходит он и для того, чтобы написать фэнтези про США. Обычно американцы, возжелав меча и магии, конструировали фэнтези-мир на базе европейского средневековья. Однако их предки-англосаксы всё-таки не тот народ, который построил государство в Северной Америке.

Классик научной фантастики Орсон Скотт Кард решил написать фэнтези про американцев и положил в основу сеттинга период колонизации Америки. У него получился магический фэнтези-мир, но с нашей географией и с технологическим развитием начала XIX века. Опираясь на эти реалии, Кард получил возможность написать фэнтези про избранного в антураже родной Америки, попутно обращаясь к национальным идеям, которые невозможно было бы показать в традиционном фэнтези. Так родился роман «Седьмой сын» (не имеет отношения к одноимённому фильму), а за ним и целый цикл.

Задача №3: выразить идею, связанную с технологиями и прогрессом
Технологии в фэнтези могут приближать героев к читателю, могут быть отсылкой к событиям реального мира, но не стоит проходить мимо самого очевидного: технический прогресс может обозначать сам технический прогресс. При этом отношение к науке и технике у авторов фэнтези может быть диаметрально противоположным.

Толкин к всевозможным механизмам относился резко негативно. В своих письмах сыну он писал: «...Наши изобретения не только не исполняют наших желаний, но обращаются к новому, кошмарному злу. Так мы неизбежно приходим от Дедала и Икара к Тяжёлому Бомбардировщику. Это ли не прогресс, разве не обогатились мы новой мудростью?»

Саурон — могучий дух и владеет магией, однако существенная доля его военного могущества обеспечивается технологическим развитием. Протагонисты не могут рассказать о его производственных машинах, но читатель видит клубы дыма, сходные с выбросами металлургических заводов, а в Мордоре хоббиты наталкиваются на лужи с радужной плёнкой, что намекает на использование нефтепродуктов. Владения Саурона превратились в пустоши не только из-за соседства с метафизическим злом, но и от вредного промышленного производства.


В технократа превращается и Саруман, как только переходит «на Тёмную сторону». Его системный ум тяготеет к естественным наукам даже больше, чем у Саурона. В подземельях проводятся эксперименты по выведению урук-хаев, по сути — генетические опыты; это слишком уж крупный анахронизм, так что здесь помогает магия. В фильме мы видели, как Саруман изготавливает из пороха бомбу, которой взорвут стену в Хельмовой Пади.

Противоположный взгляд можно найти у Юрия Никитина в цикле «Трое из Леса». На протяжении всего цикла бессмертные персонажи проходят сквозь эпохи древнего мира и средневековья, а в книге «Башня-2» мы встречаем Олега, одного из главных героев, уже в 1999 году.

В минувшие века по земле ходили герои и боги, маги боролись за власть над ней, — но теперь мир пришёл к тому состоянию, которое знакомо читателю. И Олег, сам в прошлом великий маг, не только рад этому, но и приложил все усилия, чтобы искоренить последние источники магии и самих магов. Причиной тому вера в технологический прогресс как лучший путь для человечества: по мнению героя, современные технологии дают человеку свободу и достаток, каких не было даже у царей прошлого. Только лишившись магии, люди отошли от первобытного мышления и стали совершенствовать душу и развивать цивилизацию. С этой книги цикл развернулся от фэнтези в сторону научной фантастики.

Задача №4: разнообразить сеттинг
НТП в фэнтези даёт автору инструменты для работы с новыми персонажами, темами и идеями. Но это начинка, а снаружи мы видим большие города, паровозы и дирижабли, ружья и пушки, револьверы и шпаги, цилиндры и очки, корсеты и зонтики. Всё это выполняет важную задачу: разнообразит мир и добавляет в него новые краски.

Наиболее важна эта задача в играх, поскольку игрок, в отличие от читателя или зрителя, вступает с сеттингом в прямой контакт. Завсегдатай фэнтези-миров привык к мечу и магии, но совсем не прочь поиграть с новыми технологиями.

Иные игры, сочетающие магию с технологиями, уже стали признанной классикой. Например, Thief, серия в жанре стеле, предлагает нам магический мир, не уступающий по технологическому развитию нашему XIX веку, а в чём-то его и превосходящий. Особенности мира позволили разработчикам создать больше пяти противоборствующих групп и получить насыщенную конфликтами и противоречиями атмосферу, в которую игрок готов погрузиться всерьёз и надолго.

Нельзя обойти стороной и ролевую игру Arcanum: Of Steamworks and Magick Obscura (2001). Здесь эпический фэнтези-сюжет разворачивается в волшебном мире, пришедшем к индустриальной революции. НТП затронул все сферы жизни, бурлят социальные и политические конфликты, маги и технологи пребывают в неразрешимой конфронтации. В зависимости от выбранной специализации приключенца радуют разные находки — или древний магический меч, или чертёж автоматической винтовки. Игрок получает фирменный геймплей первых серий Fallout, наслаждается старым добрым фэнтези и атмосферным технологизмом в духе Жюля Верна.


Даже в играх с традиционным фэнтезийным сеттингом нам часто предлагают приобщиться к технологиям. Обычно здесь на помощь приходят гномы, для которых освоить порох — плёвое дело. Так, в Warcraft мы имеем дело с дворфами, вооружёнными мушкетами, в серии The Elder Scrolls бьём механических големов, собранных двемерами, а от моддеров HoMM 3 ждём город «Фабрика».


Ну а те, кто устал лично спасать фэнтезийные миры, могут включить сериал «Карнивал Роу» и понаблюдать за противостоянием магии и технологии со стороны.



Каким же образом в фэнтези-мире могут произойти существенные сдвиги в сторону научно-технического развития? Конечно, автор может творить со своим миром что хочет, но для любого серьёзного нововведения нужно обоснование, иначе художественная достоверность затрещит по швам. Давайте рассмотрим, какими способами творцы встраивают технологии в фэнтези-миры, — и начнём с самого распространённого.

Точечный укол извне: попаданец
Обычно это наш с вами современник, который каким-то образом попадает в волшебный мир меча и магии. Попаданец приносит с собой знание науки и технологий, а порой даже захватывает из своего мира некоторые дары цивилизации. Такой подход позволяет не только поиграть с технологиями, но и решить упомянутую выше задачу №1 — заполучить героя с современной системой ценностей, менталитетом и словарным запасом. На правах попаданца герой знакомится с миром (и знакомит читателя или зрителя) постепенно, что тоже очень удобно.


Роджер Желязны придумал для «Хроник Амбера» двойного попаданца: Корвин начинает как наш современник, попадающий в волшебный мир, и лишь потом выясняется, что он не американец, а уроженец Амбера. Тем не менее для читателя он остаётся «нашим человеком».

Продолжительное пребывание в нашем мире сформировало у Корвина рациональное мышление и склонность к использованию технологий. Этот фактор лёг в основу книги «Ружья Авалона» — Корвин нашёл способ обойти ограничения магического мира Амбера, где традиционная пороховая смесь не воспламеняется. Свой план он изложил так: «Мне необходимо попасть в Авалон, чтобы раздобыть себе розовый порошок для чистки ювелирных изделий. Однажды я совершенно случайно поджёг его в Амбере. Произошёл взрыв. Я использую порошок как порох, вооружу солдат ружьями, осажу Амбер и займу трон, который является моим по праву».

На швейцарском заводе Корвин заказал партию винтовок со специальными патронами, после чего со своим отрядом ворвался в гущу финальной битвы за Амбер. Досталось всем, даже всадникам на драконах.


Из кинематографа можно вспомнить третьих «Зловещих мертвецов» 1992 года, где Эш Уильямс попадает в магическое средневековье и оказывается втянут в традиционную фэнтези-историю про борьбу избранного с тьмой. Современная прагматичность, ружьё, бензопила, автомобиль и несколько научно-популярных книжек, завалявшихся в багажнике, позволяют Эшу вывести противостояние с проклятыми мертвецами на новый уровень. В главной битве мы видим, как сделанный из машины импровизированный броневик на паровой тяге раскидывает армию нежити, вращая лопастями боевой мельницы.

Сюжетный ход с попаданцем получился настолько удобным и эффектным, что сформировал поджанр попаданческого фэнтези, ныне один из самых популярных. Но этот приём начали использовать ещё при становлении жанра — например, так поступил друг Толкина Клайв Льюис в «Хрониках Нарнии». Интересно, что даже толкиновские хоббиты наделены чертами попаданцев. По сути, это персонажи, максимально приближенные к реалиям начала XX века: обладают современной системой ценностей, одеты в костюмчики, попивают чай в уютных норках, а Бильбо в «Хоббите» и вовсе ищет в карманах спички для прикуривания.

Очаг технологий внутри мира: продвинутая раса
Мы уже вспоминали гномов, всегда готовых добавить в фэнтези немного технологий. Глоин, беседуя с Фродо перед советом у Элронда, хвалится водопроводом, который гномы провели в Дейле. А если нужен прогресс для тёмной стороны, то сгодятся гоблины или какие-нибудь гремлины. В «Хоббите» Толкин вскользь упоминает: «Может быть, именно гоблины изобрели машины, поколебавшие устои мира, в особенности — машины для убийства; в конце концов, им всегда нравились колёса, двигатели и взрывы».

Такой очаг технологий в сеттинге не обязывает автора менять устои магической вселенной, но при этом развязывает ему руки и позволяет использовать технические и научные анахронизмы. Так, у Сапковского в «Ведьмаке» маги не только колдуют, но и занимаются наукой, от естествознания до генетики, которой и обязаны своим появлением ведьмаки.


Если мир впоследствии приходит к НТП, то, как правило, именно подобный очаг и становится источником глобального прогресса. Таков исторический путь развития уже упомянутого мира «Арканума». Исследователь Гилберт Бейтс получил от подземных гномов паровые технологии, после чего спровоцировал во всём обществе индустриальную революцию.

Мир вступает в новую эпоху: общее развитие цивилизации
По большому счёту, фэнтези-мир может прийти к развитию и без искусственных стимулов, такими же путями, как наш. Реалистично представленное общество не может тысячелетиями топтаться на одной ступени цивилизации.

Джордж Мартин в своё время встречал справедливые замечания, что с высадки первых людей на континенте Вестерос прошло более восьми тысяч лет, а техническое и общественное развитие до сих пор не поднимается выше средневековых реалий. Всё принято сваливать на неимоверно долгие зимы, после которых выжившие люди вынуждены начинать развитие заново.

Однако в «Песни льда и пламени» всё же можно увидеть постепенный научно-технический прогресс. Вот как Мартин описывает замок Древорон в «Танце с драконами»: «Две огромные башни примыкали к главным воротам замка, башенки поменьше охраняли стену по углам. Всё было квадратным. Круглые и полукруглые башни лучше защищают от катапульт — от выпуклых стен летящие камни отскакивают чаще, однако Древорон возвели задолго до того, как строителям открылась эта мудрость». Логично предположить, что, когда появится артиллерия, стены крепостей преобразуют в угловатые бастионы — чтобы чугунные ядра рикошетили.

Орден мейстеров медленно, но верно двигает цивилизацию Вестероса к развитию. Он накапливает и сохраняет знания, а также практикует их через служение лордам. В первую очередь орден борется с негативным фактором долгих зим, проводя астрономические расчёты и предупреждая людей о смене времён года. Предполагается, что наступление долгого лета прекратит регулярную деградацию и мир придёт к НТП.


В истории нашего мира были научные открытия, которые существенно меняли привычный уклад. Под их влиянием жизнь глобально перестраивалась, возникало новое мировоззрение, менялись быт и эстетические предпочтения, от моды до архитектуры, обновлялось вооружение. В числе таких событий — открытие пороха, изобретения парового двигателя, электричества, двигателя внутреннего сгорания, транзисторов, атомной энергетики, интернета.

Когда фэнтези-мир движется к НТП, то проходит через знакомые нам технологические периоды или берёт от них характерные элементы, а магические обитатели и специфическая история мира адаптируются к новым условиям.



Естественное развитие традиционного фэнтези-мира обычно заканчивается на рубеже технологий, соответствующих XVII-XIX векам нашего мира. Период позднего средневековья мы наблюдаем у Аберкромби, времена Великих географических открытий — у Веры Камши, продвинутое с помощью анахронизмов средневековье — у Сапковского, познавший индустриализацию, но архаизированный мир — у Ротфусса, начало XIX века видим у Карда, наконец, индустриально-магический мир с проработанной историей развития получаем в «Аркануме». Но более современные фэнтези-миры строятся по обратному принципу: их авторы добавляют фэнтези-элементы в техногенную реальность, а не наоборот. Например, в цикле Роберта Беннетта «Божественные города» мы видим мир начала XX века, в котором некогда жили боги. Достоверное моделирование магического мира, дожившего до индустриальной и тем более постиндустриальной эпохи, — сложнейшая задача, которая жанру фэнтези чужда.

Чтобы в полной мере представить значимость природных факторов для развития цивилизации, можно ознакомиться с научно-популярной книгой Джареда Даймонда «Ружья, микробы и сталь». Если даже отсутствие культивируемого злака в одной из частей света приводит к тому, что местная цивилизация застревает в каменном веке до наших дней, то какие же пути развития ждут мир с магией, могущественными артефактами и бессмертными расами?



Технологии в фэнтези обычно не более чем антураж. Сюжетные законы эпического и героического фэнтези не зависят от условий сеттинга. Когда автор решает рассказать о борьбе добра и зла, то герои могут сражаться хоть в латах, хоть в смокингах. В истории об избранном судьба заставит героя идти к предназначению, даже если протагониста придётся похитить из нашего мира. А в квест можно собраться как с аргонавтами или Братством Кольца, так и с экспедицией учёных на дирижабле. Конечно, в таких историях немалую роль играет символизм, тяготеющий к традиционным образам, но и эта задача решаема — так мы приходим к поединку рыцарей на световых мечах. Свет и тьма в фэнтези существуют вне зависимости от этапа развития цивилизации.


Именно об этом говорил Геральт в «Сезоне гроз», вернувшись продолжать своё ведьмачье дело спустя сто пять лет после погрома в Ривии: «Тьма всё ещё существует... Несмотря на поступь прогресса, который, как следует нам верить, призван разогнать тьму, уничтожить угрозы и отогнать страхи. До сих пор прогресс изрядных успехов на этом поприще не достиг. До сих пор прогресс только уверяет нас, будто тьма — всего лишь застящее взор суеверие, что бояться нечего. Но это ложь. Бояться есть чего. Потому что всегда, всегда будет существовать тьма».