Мир кино: тотальный Reboot

Если подумать, культура ремейков, перезапусков и продолжений-после-длительного-перерыва стара как мир. Даже Уильям Шекспир перерабатывал сюжеты Плутарха, Овидия и Чосера, заодно выстраивая из своих исторических хроник целые взаимосвязанные художественные вселенные, — а потом и самого Шекспира бесчисленное количество раз адаптировали и разбирали на сюжетные цитаты.

Можно припомнить и бесконечные литературные сериалы в журналах XIX и XX веков. Особенно тот случай, когда Артуру Конану Дойлу пришлось под давлением фанатов «ретконить» гибель Шерлока Холмса у Рейхенбахского водопада и придумывать всё новые приключения гениального детектива.

Многие образцы из золотого фонда Голливуда — тоже «неоригинальные». Классический «Волшебник страны Оз» (1939) был как минимум второй полнометражной адаптацией романа Л. Фрэнка Баума. Библейский эпос «Бен Гур» (1959) вырос не только из хрестоматийной книги Лью Уоллеса, но и из одноимённого немого чёрно-белого фильма 1925 года. А леденящий душу шедевр Джона Карпентера «Нечто» (1982) был вдохновлён хоррором «Нечто из иного мира» (1951), снятым на студии легендарного магната Говарда Хоукса.

Иногда встречаются даже авторемейки, когда режиссёры возвращаются к своим фильмам и переделывают их, считая, что первый подход к материалу не удался. В 1956 году Альфред Хичкок радикально переосмыслил один из своих ранних триллеров «Человек, который слишком много знал» (по словам самого Хича, это была «работа талантливого дилетанта») и выпустил новую версию — дорогую, в цвете, с расширенным сюжетом и Джеймсом Стюартом в главной роли. «Схватка» (1995), виртуозный триллер с Аль Пачино и Робертом Де Ниро, на самом деле была ремейком телефильма «Сделано в Лос-Анджелесе» (1989), снятого Майклом Манном в качестве пилота для так и не запущенного сериала.

Однако у современного вала перезапусков фильмов и целых франшиз совсем другой размах и характер. Как водится, на это есть свои причины — прежде всего экономические. Большое кино — удовольствие чрезвычайно дорогое, и с каждым годом оно становится всё дороже.

Взгляните при случае на список самых дорогих фильмов в истории, можно даже с поправкой на инфляцию. В первой двадцатке вы обнаружите лишь три фильма, выпущенных до 2005 года: «Водный мир» (бюджет $283 миллиона в нынешнем эквиваленте), «Титаник» ($312 миллионов) и «Человек-паук 2» ($265 миллионов). Суммы, казавшиеся для своего времени запредельными, сейчас стали в порядке вещей. За последние десять лет в прокате едва ли можно было встретить громкий мейнстримный фильм стоимостью менее $100 миллионов, а гораздо чаще бюджет бывает в районе $150-200 миллионов.

В нарастающей конкуренции с телевидением, а в последние годы — со стриминг-сервисами вроде Netflix и Amazon кинематографу приходится тратить всё больше ресурсов на передовые технологии, масштабные визуальные эффекты, гигантские декорации, IMAX-камеры, массовку до горизонта и целые созвездия актёров первой величины. Чтобы заставить зрителей подняться с диванов и прийти в кинотеатры, нужны колоссальные производственные и маркетинговые затраты, и студии по понятным причинам хотят снизить факторы риска и в то же время максимально расширить аудиторию. Неожиданные хиты вроде первых «Пиратов Карибского моря» выстреливают лишь раз в пять-десять лет, а «Земли будущего» и «Изломы времени» выходят почти каждый год — и благополучно проваливаются.

Стало быть, продюсерам нужны безопасные, проверенные временем франшизы — но при этом поданные на современном уровне. Где же их искать?



Жить «здесь и сейчас» вообще-то очень страшно, особенно если ты уже вошёл во взрослую жизнь. В мире творится чёрт-те что,карьерные перспективы озадачивают, любовные лодки затерялись в тумане, а тело регулярно выходит из строя в самых неподходящих местах. В поисках спасения (или забвения?) мы обращаемся к массовой культуре, которая исправно воспроизводит для нас времена, когда цвета были ярче, эмоции сильнее, а все проблемы вселенной можно было решить, поставив правильную песню или надев футболку с символом любимого героя. Мы возвращаемся в детство. Мы ностальгируем.

Исследователи подметили, что ностальгия воспроизводится поколенческими циклами по 25-30 лет. Последние годы мы живём в окружении образов из 1980-х: торжество электронной музыки, красочное баловство «Стражей галактики», весёлое пиксельное ультранасилие Hotline Miami и, конечно же, антология поп-культуры рейгановских времен «Очень странные дела». В свою очередь, американцы 80-х тосковали по послевоенной идиллии 50-х с аккуратными лужайками и традиционными нуклеарными семьями (такая картинка показана в фильмах «Назад в будущее» и «Останься со мной»), а взрослые того поколения — по свободолюбивым 30-м.

Довольно любопытно этот цикл ухвачен в романе Стивена Кинга «Оно», где инопланетная тварь, предстающая в образе клоуна Пеннивайза, пробуждается из спячки примерно каждые двадцать семь лет и питается людскими страхами, сомнениями и ненавистью — этого «добра» в нас всегда хватает. Книга хитроумно сплетает воедино две параллельные сюжетные линии, в 1957 и 1984 годах, подчёркивая переклички между двумя временами. Победу над злом взрослые герои одерживают лишь тогда, когда находят путь к себе-детям, когда прошлое и настоящее (хотя бы на мгновение) становятся одним целым. Сила ностальгии способна как пробуждать чудовищ, так и побеждать их.

Вот почему роман и мини-сериал с Тимом Карри в роли Пеннивайза попали точно «в жилу» рефлексии поколения 80-х, а новая киноадаптация перенесла детскую половину истории в 1988 год — и также снискала немалый зрительский успех.

В то же время любая «ностальгическая» франшиза позволяет обратиться и к свежей аудитории зрителей-подростков. Возможно, родители что-то рассказывали им, скажем, о «Робокопе». Но всё же при виде постера нового фильма на них не падает многолетний культурный груз из брутальной челюсти Питера Уэллера, раздробленного канона и разочарований от постепенно угасающей франшизы. Они могут просто прийти в кино и открыть для себя что-то интересное — классическую, давно опробованную историю с отчётливо современной фактурой: дронами, AR-интерфейсами и безграничной властью масс-медиа.

По крайней мере, таков был изначальный замысел создателей фильма. Подсчитав скудные сборы от ремейка 2014 года, студия Sony решила отыграть партию на несколько ходов назад, вычеркнула новодел из канона и предложила Нилу Бломкампу («Район №9», «Чаппи») снять прямое продолжение классического «Робокопа». Видимо, на этот раз эстетику 80-х будут воссоздавать, а не «осовременивать».

Тем временем под патронажем Джеймса Кэмерона ведутся съёмки нового «Терминатора», который тоже игнорирует три предыдущих сиквела и возвращает зрителям их 1992 год, когда боевая мама Линда Хэмилтон лихо перезаряжала дробовик, Джон Коннор был одиноким, но милым пацанёнком (в новом фильме внешность Эда Ферлонга будет воссоздана цифровым способом), а Арнольд Шварценеггер был круче всех.





Впрочем, одной только ностальгией ситуация не ограничивается и не объясняется. Возьмём, к примеру, сверхъестественную популярность кинокомиксов в последние 10-15 лет. Там тоже есть свои «циклы перезагрузки», но пролетают они гораздо быстрее. Комиксы не ждут, пока дети станут взрослыми, а буквально отказываются взрослеть — их молодая аудитория постоянно обновляется. Когда одни зрители или читатели становятся слишком «старыми», их место тут же занимают новые. Отчасти поэтому с 2002 года мы уже успели увидеть три разные киноверсии Человека-паука, два разновозрастных состава Людей Икс, двух Суперменов и двух Джокеров (третий на подходе). И это только на большом экране, а сколько их ещё на телевидении и других платформах!

Даже несмотря на то, что происхождение многих супергероев связано с определённой исторической эпохой — скажем, Капитан Америка и Чудо-женщина появились как символы борьбы с фашизмом, — их образы оказались на удивление универсальными и менялись вместе со временем, отражая те или иные черты современности для каждого поколения читателей. Чтобы персонажи оставались актуальными, а тиражи не иссякали, комикс-индустрия выработала два противоположных подхода, которые Голливуд сегодня успешно взял на вооружение.

Приглядимся поближе к двум кинокомиксам, которые сформировали современное массовое кино, каким мы его знаем. Это «Бэтмен: Начало» Кристофера Нолана и «Железный человек» Джона Фавро.


Первый — радикально новая интерпретация персонажа, авторы которой рискнули отбросить хронологию и стиль предыдущих фильмов. Эстетика готической сказки осталась в прошлом, и на экране предстал гораздо более реалистичный и узнаваемый мир Америки нулевых. Брюс Уэйн из таинственного миллиардера-затворника превратился в молодого амбициозного бизнесмена. Костюм и оборудование Бэтмена основывались на прототипах военной и полицейской экипировки. Роли злодеев теперь принадлежали не колоритным уродцам в ярких нарядах, а устрашающе убедительным террористам, мафиози и корпоративным менеджерам.


При этом сама суть франшизы, её центральные темы и дух остались неизменными. «Бэтмен: Начало» — это по-прежнему история героя, который отмечен детской травмой, сражается с собственными демонами и использует страх как главное оружие против преступников. В качестве бонуса — те же вечные проблемы в личной жизни.

Студия Warner Bros, и Кристофер Нолан первыми в киноиндустрии осмелились провернуть то, что издатели комиксов делали уже десятилетиями: завершили один выдохшийся цикл и тут же, без перерыва, начали новый с чистого листа. Со свежим авторским видением героя, перезапущенной хронологией и прицелом на аудиторию, которая, скорее всего, не застала предыдущие 700-800 выпусков и не хочет в них разбираться. «Бэтмен: Начало» показал, что для творческого и коммерческого успеха кинокомиксам вовсе не обязательно зажимать себя в рамках какого-то определённого канона, жанра или формата и что сюжет про богатея, по ночам наряжающегося в броню с резиновыми ушками, вполне можно разыграть как серьёзную криминальную драму. Был бы интересный подход — материал подстроится. А когда текущая версия персонажа себя исчерпает, достаточно ещё раз дёрнуть за рубильник и представить на суд зрителей новую интерпретацию.


С «Железным человеком» поступили ровно наоборот. Создатели киновселенной Marvel немало почерпнули у Нолана — прежде всего стилизованный реализм и свободу в выборе жанров под задачи конкретной истории, от политического триллера в «Другой войне» до подростковой комедии в «Возвращении домой». Но если трилогия Кристофера Нолана всегда задумывалась как самостоятельное произведение, то «Железный человек» уже на финальных титрах давал понять, что перед зрителем разворачивается нечто выходящее за привычные рамки.


Marvel Studios под руководством продюсера Кевина Файги пошла на риск совершенно другого рода — полностью отказалась от идеи жёсткого перезапуска и вместо этого поддерживает на плаву несколько параллельных киноциклов, отличающихся по жанру и аудитории, но связанных друг с другом сотнями маленьких сюжетных нитей. Зрителям такой подход даёт большую свободу: поклонникам эпических фэнтези-приключений Тора вовсе не обязательно смотреть семейные юморески про Человека-муравья. Студия при этом может ежеминутно отслеживать реакцию и регулировать баланс персонажей и произведений. Каратель и Призрачный гонщик хорошо прижились на ТВ; не вытянувший сольную картину Халк получил важную роль в третьем «Торе», а богом забытые космические герои, в том числе живое дерево и говорящий енот, в одночасье стали суперзвёздами экрана.

Кинематографическая вселенная Marvel вроде как рассказывает одну сквозную историю, но при этом постоянно обновляется за счёт новых циклов, жанров и героев — поэтому аудитория не устаёт даже несмотря на то, что за последние десять лет команда Файги выпустила аж двадцать полнометражных картин. Бренд Marvel достаточно масштабен и разнообразен, чтобы механизм перезагрузки был мягко встроен в саму его структуру. Менее популярные секции франшизы без лишнего шума уходят (увы и ах, «Агент Картер»!), а их место занимают новые. Даже полюбившихся героев в перспективе можно отправить на пенсию, не разрушая при этом конструкции всего бренда в целом, — что мы с очень большой вероятностью увидим уже в этом году в кроссовере «Мстители: Финал», до конца которого едва ли доберутся все персонажи.



Итак, решение найдено? Мучающиеся от бессонницы продюсеры наконец-то обнаружили безотказный способ снимать успешное кино с минимальным риском: «храните деньги в сберегательных брендах (если, конечно, они у вас есть)»?

Не всё так просто! Ставки в этой игре значительно выше, ведь в наши дни престижный бренд требует больших инвестиций. Сравните, например, подход студии Disney к своим франшизам сейчас и в 90-е. Под руководством тогдашнего президента Майкла Айснера компания не стеснялась заваливать видеорынок дешёвыми продолжениями своих анимационных хитов (боже вас упаси упомянуть в приличном обществе «Красавицу и чудовище 3»!), а первая попытка перенести «Книгу джунглей» в формат игрового кино в 1994 году фактически провалилась в прокате и известна сейчас разве что избранным знатокам. Впрочем, последовавшая за этим экранизация «101 далматинца» (1996) была уже гораздо более успешной — во многом благодаря инфернальной харизме Гленн Клоуз в роли Круэллы Де Виль, — но даже этот фильм не привёл к новым перезапускам, а пошёл по более «безопасному» пути блёклого сиквела и тихого забвения.

То ли дело сейчас! Новый шеф Disney Боб Айгер запустил целую серию игровых ремейков классических мультфильмов и целенаправленно продвигает их как престижное развлекательное кино. На главных ролях — звёзды уровня Анджелины Джоли, Джонни Деппа, Роберта Редфорда, Эммы Уотсон или Уилла Смита. В режиссёрских креслах — заслуженные мастера вроде Тима Бёртона, Гая Ричи, Кеннета Браны и того же Джона Фавро. Нередко на таких фильмах даже отрабатывают передовые технологии — вроде масштабного трёхмерного мира в «Алисе в Стране чудес» (напомним, в 2010 году это был всего лишь второй подобный опыт после «Аватара») или фотореалистичных цифровых животных из «Книги джунглей» и грядущего «Короля Льва».

Более того, на уровне сюжета эти экранизации нередко вступают в диалог с мультфильмами-первоисточниками. Авторы новых версий понимают, что значительная часть аудитории не просто досконально знает оригиналы, но и активно обсуждает самые противоречивые их моменты, — и фильмы дают на такие дискуссии свой ответ. К примеру, в «Золушке» 1950 года героиня вела себя чрезвычайно пассивно, а её «великая любовь» рождалась из мимолётной встречи, поэтому новая Золушка-2015 подчёркнуто самостоятельна и держится с достоинством, а с принцем знакомится ещё в начале фильма. «Малефисента» же и вовсе переигрывает сюжет «Спящей красавицы» с точки зрения главной злодейки, наделяя доброго короля и его помощниц-фей корыстными мотивами.

Зрителям посылают ясный сигнал: сколько бы раз вы ни пересматривали оригинальные мультфильмы, такое кино пропускать нельзя. Странно обвинять студию в паразитировании на классике, когда она замахивается на создание новой, ничуть не менее искусной, дорогой и равноценно важной версии любимой истории. Если выйдет удачно — под одним сказочным брендом будут жить два похожих, но всё же разных произведения. И хотя в Сети популярно мнение, что киноэкранизациям не хватает драматургической глубины и изящества оригинальных мультфильмов, в целом подход Disney оправдывает себя: за исключением запоздалого сиквела «Алисы», все фильмы из этого цикла собрали значительную кассу и положительные отзывы критиков.


Увы, не всем студиям хватает маркетинговой прозорливости и таланта Disney, и порой ставка на престижный бренд оборачивается крахом: провал одного фильма саботирует всю франшизу. Пожалуй, наиболее показательным примером в последние годы стала Universal с её «Темной вселенной», в рамках которой планировалось перезапустить одну из первых художественных киновселенных. С начала 1930-х и до конца 1950-х под одной студийной крышей уживались все легендарные монстры экрана, от Дракулы и мистера Хайда до Призрака Оперы и Человека-волка. Про них снимали множество сиквелов, кроссоверов и даже пародий с участием легендарных комиков Эббота и Костелло. Казалось бы, самое время вернуться к такому золотому материалу! Но что-то пошло не так.

Прежде всего, Universal пришлось, что называется, переобуваться на ходу. Неофициальным стартом проекта стала новая версия «Дракулы» с Люком Эвансом в главной роли — фильм изначально разрабатывался как самостоятельное произведение, но уже на досъёмках его «притянули» к общей монстр-франшизе при помощи новых сцен. Тем не менее успехи картины в прокате продюсеров не впечатлили, и в итоге о формальном запуске «Тёмной вселенной» объявили лишь три года спустя.

Дело в том, что на студии очень старались сыграть в престижность по образцу Disney — и это стало второй ошибкой. Анонс франшизы сопровождался групповой (очевидно смонтированной) фотографией с участием звёзд первого эшелона, которым предстояло сыграть главные роли в будущих фильмах. Том Круз, Рассел Кроу, София Бутелла, Хавьер Бардем и вездесущий Джонни Депп — завидный состав! Но за этой инвестицией в бренд не стояло ничего, кроме вдохновенных планов и пустых обещаний. После «Мумии» с Крузом и Бутеллой ни один фильм не был готов к запуску в производство, ни одна идея не была доведена до работоспособного состояния.


Ну и конечно, третьей причиной краха франшизы стал провал самой «Мумии», которая мало того что оказалась занудным триллером, снятым в живописных оттенках серого, так ещё и на каждом шагу перетягивала внимание на грядущую художественную вселенную. Понимаете, у нас тут не просто фильм о древнем проклятии, а фрагмент из многовековой истории организации «Продигиум», издревле защищающей человечество от всяческих чудовищ! То, что «Железный человек» приберёг для сцены после титров, чтобы не затмевать основную историю про моральное перерождение Тони Старка, «Мумия» отбойным молотком вбивает зрителям в голову по ходу всего фильма. Аудитория по понятным причинам оказалась в замешательстве: «Тёмная вселенная» нарушила один из главных принципов перезапусков франшиз и вместо того, чтобы освободить зрителей от груза прошлых событий, припечатала их тяжестью грядущей хронологии.

Незадолго до Universal абсолютно по тем же граблям прошлась Sony, перезапустив «Нового Человека-паука» с Эндрю Гарфилдом. Сиквел «Высокое напряжение» (вот совпадение, его соавтором стал будущий сценарист «Мумии» Алекс Курцман) решили сделать взлётной полосой для большой франшизы — и ещё до выхода картины анонсировали два прямых продолжения, спин-офф про преступную Зловещую шестёрку и другой спин-офф — про Венома. В результате «Новый Человек-паук: Высокое напряжение» был вынужден тянуть на себе не только конкретную историю Питера Паркера и Гвен Стейси, но и добрый десяток побочных сюжетных веток, важность которых должна была проясниться лишь в будущем. Такой нагрузки не выдержал ни сам фильм, ни зрители, ни бренд в целом. В 2015 году руководители Sony признали поражение, свернули свои героические планы и отпустили Человека-паука в киновселенную Marvel — пусть даже и с условием, что за ними останутся все сборы с проката. Студию Disney вполне устраивают и доходы с мерчендайза. Все при деле, все довольны.




Хорошо: допустим, нашему условному продюсеру всё-таки удалось подобрать перспективный бренд, попасть в текущий ностальгический цикл и даже получить сценарий, в котором соблюдён баланс между самостоятельной историей и ненавязчивыми намёками на дальнейшее расширение франшизы. И всё-таки продюсер продолжает ворочаться во сне. Что же не даёт ему покоя? Дело в том, что @VasyaPupkin в твиттере развернул против него обширную кампанию: мол, кто ты такой, чтобы трогать свящённое писание, на котором росли поколения фанатов?

Иными словами, даже когда все производственные риски позади, перезапуски популярных франшиз неизбежно сталкиваются с важнейшей проблемой — вопросом собственной легитимности.

Рядового кинозрителя редко беспокоит, доказал ли фильм своё право на существование, но есть немало художественных вселенных, у которых сложилась активная и многочисленная фанатская база. Такие фанаты способны поднять шум в социальных сетях и либо вознести новый фильм к вершинам славы, либо предать его огню. Феномен почти религиозный, даже с собственным культом «святых» — создателей оригинального произведения, чьё благословение воспринимается как гарантия качества. Именно поэтому для продюсеров шестого «Терминатора» было так важно привлечь к работе над фильмом Джеймса Кэмерона, а свежий перезапуск «Хэллоуина» снискал благосклонность прессы, как только было объявлено, что Джон Карпентер вернётся к франшизе в качестве исполнительного продюсера, творческого консультанта и соавтора музыки.


Но, пожалуй, нигде ещё проблема легитимности не проявлялась так остро, как в перезапуске «Звёздных войн». Пока у руля стоял Джордж Лукас, его слово было законом — даже если этот закон включал в себя мидихлорианы и Джа-Джа Бинкса. На него можно было ругаться, его можно было обвинять в жестоком убийстве нашего детства, но рано или поздно даже с самыми спорными его решениями приходилось мириться. Когда же Лукас принимал хотя бы самое незначительное участие в создании книг, комиксов и игр Расширенной вселенной, эти произведения получали колоссальный кредит доверия и повышенный интерес со стороны фанатов. Идеальный знак качества: мол, так видит далёкую галактику человек, который её создал, а значит, лучше всех в ней разбирается.

Но вдруг 30 октября 2012 года демиург объявил об отставке, передал руководство Lucasfilm своей давней знакомой, продюсеру Кэтлин Кеннеди, и продал корпорации Disney все свои активы, включая «Звёздные войны». Новые владельцы с ходу взяли курс на оптимизацию и привлечение свежей аудитории — закрыли убыточные проекты (1313, навеки в наших сердцах!), анонсировали Эпизоды VII-IX и обнулили хронологию Расширенной вселенной, заспиртовав накопленные за тридцать лет материалы под грифом «Легенды». Фанаты из числа старожилов тяжело восприняли столь радикальную реформу; некоторые из них тут же объявили все будущие произведения «ненастоящими ЗВ».

К чести Кеннеди и Disney, они остались верны намеченной стратегии и не стеснялись даже самых смелых творческих решений. Убили всеобщего любимца Хана Соло в «Пробуждении Силы», а затем сняли фильм про его молодость с участием не-Харрисона Форда, под корень выкосили героическую партию «Изгоя-один» и поставили под сомнение сами основы франшизы в «Последних джедаях». В каждом случае по фэндому (по крайней мере, некоторой его части) прокатывалась волна негодования. Отдельные группы настолько радикализировались, что объявили Lucasfilm медийную войну, начали третировать актёров и авторов фильмов в соцсетях, грозить бойкотами, требовать отставки Кеннеди и, разумеется, возвращения Лукаса. Очевидно, он бы сделал всё «правильно», а все эти новые менеджеры и наёмные режиссёры «ничего не понимают». Несмотря ни на какие профессиональные заслуги, они не обладают легитимностью в глазах фанатов, которые посвятили десятилетия своей жизни изучению далёкой галактики.

Отсюда и попытки снять фанатский ремейк «Последних джедаев», и регулярные дифирамбы режиссёрам фан-фильмов — с акцентом на том, что вот они-то как раз понимают «Звёздные войны», в отличие от нынешних руководителей Lucasfilm. В условиях кризиса легитимности у каждого зрителя при должном желании и авторитете появилась возможность сделать свой локальный перезапуск любимой вселенной, установить свои правила и свой «канон». Ну, по крайней мере, пока это не нарушает закон о защите авторских прав.


Итак, от перезапусков нам никуда не деться. Мы ведь и сами ищем встречи с тем, что когда-то нас вдохновляло. Каждое поколение открывает для себя нечто новое, даже если «новинка» оказывается лишь повтором на очередном ностальгическом цикле, а со временем молодые зрители начинают рассказывать собственные истории — или пересказывать чужие своими словами. Возможно, некоторым из сегодняшних фанатов повезёт, и однажды им самим доведётся работать над ремейками фильмов своей молодости. Разумеется, в процессе им придётся пройти тернистый путь — нащупать подход к материалу, удержаться от чрезмерной «франшизности», сделать историю интересной для свежей аудитории, получив при этом благословение авторов и фанбазы первоисточника. Если всё сделать правильно, то даже знакомая мелодия получит новое звучание — свой уникальный голос.

Дело ведь не в том, снимает ли режиссёр ремейк или полностью оригинальный фильм. Важно, что эта история значит для автора, как он её видит и что в неё привносит. Неудачные перезапуски со временем затеряются в пыли, и на новом витке их просто «обнулят». А успешные сами станут эталонной версией, которая будет радовать и вдохновлять следующие поколения.